– Во всяком случае, я спасла вас от ареста и, может быть, от смерти. Естественно, я хочу, чтобы мои усилия не пропали даром и чтобы вы оказались не таким дурным человеком, как я думаю.
– Высаживайте меня здесь, – грубо сказал Кинлох. – Ваша проповедь мне надоела.
Тотчас шаркнули тормоза, машина стала.
Кинлох нащупал дверную ручку, но не мог открыть. Она отстранила его и распахнула дверцу. Неловко Кинлох вылез на дорогу.
– Черт! – пробормотал он, – деловая вы женщина, я вижу. Сколько вам лет?
– Меньше, чем это может казаться сегодня утром.
Стоя против нее на дороге, Кинлох громко рассмеялся. Он сейчас скажет ей такое, от чего она ахнет. Забавно будет поразить ее.
– Если бы вы были умнее, вы просто отвели бы машину в гараж, а сами пошли бы спать: отвозить меня так далеко не было смысла.
– Китти ничего не имеет против.
– Китти? – удивился он.
– Так я называю свою машину. Хорошая Китти, на нее можно положиться.
Беспечный ответ и то, что пришлось задержаться со словом, которое должно поразить ее, опять наполнили Кинлоха раздражением. Он оперся рукой на крыло машины и спросил нагло:
– А на вас можно?
Щелкнул рычаг переключения скоростей. Мотор загремел на холостом ходу.
– Будьте добры отойти в сторону, – сказала женщина холодно. – Я оставляю вас…
Но Кинлох не отпускал крыла и стоял прямо перед ней.
– Я хочу, чтобы вы знали одну вещь, – объявил он со сдержанным злорадством. – Я никогда не видел убитого и не видел того, который… который убил, поэтому, опасным свидетелем я быть для вас, все равно, не мог.
– Неправда! Для этого нужно было быть совершенно слепым.
– Верно, – повторил он, – для этого нужно быть слепым.
Прошла секунда или две, прежде чем она поняла. Потом вдруг мотор перестал шуметь, будто нога съехала с акселератора.
Кинлох чувствовал, что женщина смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Слепой, – прошептала она. – Боже!.. это… не может быть… не может быть! Я сама, значит, слепая, если не заметила этого.
– Более проницательные взгляды, чем ваши, – рассмеялся Кинлох с горечью, – не заметили этого вчера ночью, потому что был туман. Все вы вели себя, как слепые.
Женщина, казалось, не слушала.
– Боже, что же теперь делать? Что делать? – шептала она, глядя в невидящие глаза человека на дороге.
Ужас в ее голосе поразил Кинлоха. Не все ли ей равно, слепого или зрячего высаживать в поле? Наоборот, она должна чувствовать себя в большей безопасности. Он вспомнил про человека в меховой шубе. Тот обрадовался, узнав, что он слеп. Рассмеялся даже. Так и ей следовало бы. Правда, она совершила бесполезное путешествие, всю ночь зря гоняла автомобиль по дорогам, зато теперь может быть спокойна. Почему же она молчит? Почему не уезжает? Слепота Кинлоха должна быть хорошей вестью для нее и для… Слух слепого вдруг поймал необычный звук: женщина плакала.
