– Шура!
Сквер почти уже кончился под ногами Мужика. Деревья уже с благодарностью подумали, что, может быть, теперь даже удастся немножко вздремнуть. Мужичок испугался. Сильно испугался.
Как будто его сейчас оторвут. Отрежут. Лишат. Вот сейчас. Вот ещё пару его шагов. Если Шура сделает ещё пару шагов…
– Шура! Да подожди ты! Шура!
Чуть не ползком, но он всё-таки догнал Мужика, сцапал за плечо. Мужик нехотя остановился. Мужичок повис на нём, сипло пытаясь отдышаться.
Страх отступал.
Показалось. С похмельных глаз показалось, не иначе. Тьфу, пропасть. Вот ведь. Придумал себе тоже. Фигню какую-то.
– Что ты за человек такой, Шура…
При слове «человек» Мужика передёрнуло.
– Сам же сказал, – захныкал Мужичок, – окочуриться можно…
Постояли минут пять.
– Отдышался? – буркнул Мужик.
Мужичок скрипнул что-то в ответ.
Пошли дальше. Мужичок пристроился рядом с Мужиком, уцепился для верности за краешек рукава мужиковского пальто. Кашлянул пару раз, помянул кого-то, не то чью-то матушку, не то бабушку, не то чёрта лысого и… Опять понесло, как будто и не помирал только что. Как будто страх потерял. Мужик его слушал. Или нет.
– …потому что, видимо, не судьба мне умереть от пьянства, Санёк. Я и сам иногда удивляюсь – зачем уж столько пить-то. А влезает, Саня, понимаешь, оно в меня влезает.
Похмельные галлюцинации Мужика бодренько вышагивали вслед за ними по скверу. Парами. Такими странными парами – например, Сара Коннор и Чебурашка. Крокодил Гена и Волан-де-Морт. Ну, видимо, как Доктор по парам расставил, так и шли.
Или показалось?
– Никаких неэтичных моментов вроде неконтролируемого мочеиспускания или опорожнения желудка в кусты не наблюдается. К женщинам пристаю исключительно из романтических побуждений. На подвиги и грабежи не тянет. Так что полная гармония. Только вот в это лето что-то тяжко, да. Жара, проклятая. Глобальное потепление. Американцы, пиндосы, всё из-за них.
Мужик остановился. Посмотрел на Мужичка с тем же непередаваемым выражением – то ли заплакать, то ли врезать.
– Почему из-за американцев-то?
Ха. Уж в чём в чём, а в этом Мужичок был уверен, как никто другой.
– Ну как же, Шур. Кто ж ещё может быть виноват?
+++
В том же кабинете руководителя строительной фирмы Ведущий Новостей сообщил с экрана плазмы:
– Главы некоторых европейских государств, в том числе федеральный канцлер Германии и премьер-министр Италии, выразили сочувствие и поддержку российскому народу…
+++
Из знойного марева сквера соткалась знакомая фигура.
Опять…
Теперь он был в лёгких джинсах и кислотной футболке со смайликом во всю грудь. Смайлик то ли смайлился, то ли скалился. Он катил на роликах, не на тех неторопливых прогулочных, которые созданы для профанов-любителей, а спортивных, хищных, которые сливались с ногой как винтовка сливается с рукой снайпера. Чёлочка на этот раз не прилизана, а растрёпана кое-как, и только при ближайшем рассмотрении можно понять, что этот «кое-как» тщательно продуман и уложен волосок к волоску. Что осталось неизменным – так это рюкзачок-«божья коровка».
Пионэр притормозил рядом с Мужиком в Длиннополом Пальто и Мужичком, выбив из-под колёсиков мелкие камни. Радостно, очень-очень радостно улыбнулся Мужичку.
– Здравствуйте, дяденька! Вам помочь?
Возможно, Мужику сейчас очень хотелось схватить Мужичка на руки, благо тощая ноша не тянет, и сигануть одним прыжком примерно до астероида главного пояса номер 2400, туда, куда-то между Марсом и Юпитером, но кому, как ни ему, было знать, что одним прыжком с Земли по своей воле никуда не денешься.
