Мы оказались в довольно тесном коридорчике, ведущем внутрь.
– Аккуратней, – сказал Эльбрус, показывая на несколько ступенек, ведущих вниз. – Лестница.
– Это трап, – важно заявил Тима. – Мы на судне.
– Молодец, – похвалил Эльбрус, потрепав Тиму по тёмной макушке, чуть взлохматив густые, слегка вьющиеся волосы.
Вспомнилось, что когда у Эльбруса отрастали волосы, они немного вились, чем бесили обладателя густой шевелюры.
– Санузел, – показал Эльбрус на дверь. Приоткрыл, небрежно махнул, показывая туалет с зеркалом и раковиной.
– Гальюн, – внёс пояснения Тима, ужасно довольный собой.
Следующим оказалось просторное помещение со столом, двумя диванами, барной стойкой в стороне, пронизанное приглушённым уличным светом из полузатенённого сплошного окна. Лаконичный, совсем не вычурный дизайн. Несколько оттенков серого, хром, белоснежные детали интерьера.
– Кают-компания? – уточнил Тима, важно оглядывая интерьер. – А камбуз где?
– Здесь, – Эльбрус открыл дверь, демонстрируя небольшую, оборудованную кухню.
Два разделочных стола, закрытые полки, плита, раковина, наверняка за некоторыми фасадами пряталась всевозможная бытовая техника.
– А там что? – тут же спросил Тима, показывая пальцем на ещё одну дверь из кают-компании.
– Смотри, – спокойно отреагировал на детскую беспардонность Эльбрус.
Взору открылась небольшая каюта, всё расстояние поперёк которой, от стены до стены, занимала кровать, идеально заправленная покрывалом в цветовой гамме, что и в кают-компании. В углах массивные сундуки, вернее сказать рундуки. Ничего лишнего – зарядного устройства, книги, расчёски, – никаких следов постоянного присутствия человека.
– Ты здесь спишь? – поинтересовался Тима, внимательно оглядев пространство с затемнённым иллюминатором.
– Моя каюта ниже, – серьёзно ответил Эльбрус. – Рядом с каютой капитана и матросов. Эта кровать для гостей.
– Как мы? – тут же отреагировал Тима.
– Как вы, – кивнул Эльбрус, бросив на меня взгляд, от которого подкосились ноги.
Невольно посмотрела на кровать. Вспышкой пронеслось то, что могло бы происходить на этой кровати между мной и человеком, который стоял рядом, буквально поглощая меня своей аурой. Всю, от пяток, которые ещё чувствовали прикосновение сильных, одновременно нежных рук, до затылка, на котором приподнимались волосы от переизбытка чувств.
В доли секунды я успела миллион раз пожалеть о том, что приехала сюда, и даже зардеться самым постыдным образом, как невинная девица на выданье.
– Пойдёмте, покажу фордек, – проигнорировал мой вид Эльбрус, хотя, уверена на тысячу процентов, заметил, отметил и сделал выводы. – Так называется зона отдыха на яхте, – пояснил он Тиме, который напрягал лоб, вспоминая значение незнакомого слова.
В этой самой зоне расположились небольшие кресла вдоль кормы, обитые кожей, стол и пара лежаков близко друг к другу. Всё в тех же серо-хромовых и белоснежных цветах.
Тем временем лёгкая вибрация судна усилилась, яхта начала набирать обороты, плавно вливаясь в поток других катеров и теплоходов. По направлению я поняла, что движемся в сторону Ладожского озера, вдаль от города.
Тима восхищённо захлопал в ладоши, забрался на кресло с ногами и начал махать встречным, поздравляя с праздником. С соседних бортов летели доброжелательные, весёлые ответы.
– Тима, – сделала я замечание, чтобы вёл себя прилично.
Визги, крики и радость от Дня ВМФ понятна, но это не причина залезать с ногами на кресла. В них люди сидят, а не скачут на них, как жизнерадостные обезьянки.
