Раф резко встал с места и побежал по лестнице вниз, я – прямиком за ним.
– Что ты задумал? Что ты задумал? – повторял я по дороге, но Раф не отвечал.
Мы вышли на пешеходную дорожку, освещённую фонарями, и посмотрел туда, куда глядел Раф. Тот тип сошёл с дороги и по тропинке пошёл в темноту, в гущу деревьев. Тропинка вела к дыре в заборе, выходящей на автомагистраль. Он просто решил срезать путь.
– Он сам идёт в лапы к зверю. – сказал Раф и забежал в заросли. Я последовал за ним.
Тёмный силуэт свободной походкой шёл в темноте. Он не заметил нас.
– Готов? – тихо спросил Раф.
Я знал, к чему я должен был быть готов, хотел остановить Рафа, но боялся, что переросток нас заметит и мы окажемся в невыгодном положении. Раф в пару тихих прыжков настигнул беспризорника и прыгнул на него, обхватив шею. Тот от неожиданности дал слабину, но вовремя спохватился и вмазал Рафу в бок локтем.
– Дави, помоги! – кричал Раф. – Мочи его!
Переросток сбросил Рафа и встал в боевую стойку. Посмотрев на них двоих, можно было решить, что исход в пользу громилы неизбежен: Раф был маленький и худой, но от того невероятно шустрый, он кружился вокруг переростка и короткими очередями наносил по два-три удара в бока, в ноги, в живот. У того уже закружилась голова и он всё чаще и чаще пропускал удары. Раф понял, что извёл противника, прыгнул и вмазал ему лбом в нос. Тот упал. Раф в ярости пинал его, и, кажется, хоть я не мог разглядеть этого в темноте, пинал его по лицу.
– Ты хотел нас поздравить? – кричал Раф. – Ну же! Поздравляй! Это я! Это я тебя поздравляю, сука!
Вглядевшись в темноту, я заметил, что переросток перестал сопротивляться и вообще двигаться. Я подбежал к Рафу и оттащил его от бедняги. Раф освободился от моих рук, плюнул в сторону переростка и молча двинулся по тропинке. Мы дошли до дыры в заборе и вышли на дорогу. Раф метался, не зная, куда деть энергию, а затем подошёл ко мне и ткнул в меня пальцем.
– Почему ты не бил его? Я мог не справиться с ним!
Меня возмутил его наезд.
– Нет, уж! Прости, Рафи, но лучше я буду побитым неудачником, чем буду творить беспредел. Хер его знает, может ты убил его!
– Беспредел! – рявкнул он. – Это то, что они сделали с нами.
Мы ещё долго метались вдоль дороги и спорили, но сейчас я уже слабо помню предмет наших споров. Все уже легли спать. За окном ночь играла в свете звёзд и уличных фонарей. Я настроил печатную машинку, смазал её, установил новую ленту и вставил чистый лист. Сначала слегка забил по клавишам проверить, не шумит ли она. Но, убедившись, что моя красавица никого не разбудит, забил пальцами по клавишам и на листе напечаталось «Глава первая». Я откинулся на стуле и стал размышлять над первой строчкой, к каким всегда отношусь с самым большим трепетом. Да, режиссёром я так и не стал. И сценарии мои никто не поставил. Зато я стал писателем, способным прокормить себя на гонорары. И это, в какой-то степени, искусная неудача. Наверное, я полностью познал искусство быть неудачником.
