Чемоданчики - страница 13

– Моя смена закончена. – сказал он.

– Плачу вдвойне.

Мухаммед посчитал пассажира крайне мутным типом и чувствовал напряжение от того, что он сидит в его машине. Но он подумал о хорошей прибыли и о детях: дорога до Дзержинского и так стоила немало, а тут ещё и платят вдвое больше – машина тронулась.

Всю дорогу Мухаммед поглядывал на таинственного пассажира. С виду он походил на представителя уличной шпаны: кеды, чёрный спортивный костюм с белыми полосками по бокам, твёрдые, как дерево, мышцы под олимпийкой. Только вот его глаза не складывались с остальным образом: спокойный глубокий взгляд мыслителя, будто видящий тебя насквозь. Пассажир дёрнул ремень поясной сумки и открыл её. Мухаммед напряг все мышцы, готовясь к нападению. Но из сумки пассажир достал всего лишь книжку карманного формата, раскрыл её и принялся читать. Уличные фонари хорошо освещали салон машины, и Мухаммед разглядел название – Максим Горький, «Детство». Данная картина сильно удивила таксиста.

– Любите читать? – спросил он.

Пассажир поднял глаза и хитро посмотрел на него.

– Да, имею за собой грешок.

Речь его полностью была лишена провинциального говора. Голос был настолько бархатным, а дикция – чёткой, как у прирождённого оратора.

– А я прошлой ночью подвозил одного писателя! – похвастался Мухаммед, пассажир внушал ему доверие, и он решил завязать с ним разговор.

– Да что вы? – удивился тот. – И что же культурные люди забыли в наших краях?

– Кажется, он здесь вырос.

Пассажир закрыл книгу. В глазах его заиграло любопытство.

– Хм! Дайте угадаю. Шанхай? Московская, 15?

– А вы его знаете?! – удивился Мухаммед.

Пассажир улыбнулся и положил голову на окно. Он наблюдал, как движущаяся тень машины пожирает свет на дороге. Он прошептал:

– С возвращением на родину, милый друг.

Утром я бродил по дому и его окрестностям: саду, огороду, соседним дворикам, где играл мальчишкой. По дороге сюда, в поезде, я думал, что вернусь в прошлое, что каждая улочка будет рождать в голове очередное воспоминание. Но увы! Улицы как улицы. Дворы как дворы. Чтобы действительно вытянуть какое-либо воспоминание, приходится напрягать голову. А после двухлетнего отсутствия знакомые улочки открываются под другим углом. На площадках играют дети; раньше я их не видел, но, наблюдая за тем, как старательно они раскачивают скрипучие качели и разгоняют карусель, я довольно киваю; нашей мальчишеской армии пришла достойная замена.

Уже светало, когда я вернулся домой. Родители собирались на работу; я разогрел им остатки вчерашней еды и составил компанию за столом. Совместный завтрак в точности показывал наши отношения: разговор не задался. Мать жаловалась на работу, государство и маленькую зарплату. Отец поставил перед кружкой с кофе планшет и смотрел аниме. Тем не менее, я был рад, что сижу с ними за одним столом, слушаю жалобы матери и частые смешки отца на реплики героев. Они ушли. Я помыл посуду и принялся готовить завтрак.

Если Вы живёте в частном доме с собственным огородом и живностью, Вы, наверняка, знаете, что даже простая яичница может получиться произведением кулинарного искусства. Я нагрел сковороду. Наколол на вилку кусок домашнего сливочного масла, за коим дед ездил рано утром в каждый выходной на рынок. Положил дольки помидоров и разбил четыре домашних яйца. Желтки отливали сочным оранжевым цветом, белок вспенился, поднялся и стал похож на заварной крем. В нос заполз аромат топлённого масла и нежно обнял стенки ноздрей. Я натёр сыр, нарезал репчатого лука. Бросил всё в сковороду и накрыл крышкой, будто занавесом, сообщающем о том, что спектакль закончен. А главное, выключил конфорку. Чтобы яичница получилась идеальной, словно с картинки, важно её не передержать. Не нужно дополнительного жара: яйца запекутся благодаря температуре сковороды и пару, оседающему на крышке. Пока яйца доходили в сковороде, я вышел в огород и сорвал пучки свежей зелени: укроп, зелёный лучок, петрушечку. Обмыл холодной водой, мелко накромсал и посыпал золотистую яичницу. Репчатый лук пропитался томатным соком и создавал феерический аромат. Я снова накрыл блюдо крышкой, чтобы оно не остыло. Бросил в турку две ложки молотых кофейных зёрен, залил водой и поставил на конфорку. Заранее бросил в кружку две ложки сахара. Затем, что немаловажно, залил в пластмассовую колбу немного молока, закрыл крышкой и хорошенько взболтал. Молоко вспенилось, и пена поднялась по колбе вверх, пытаясь выползти в щель между крышкой и горлышком.