Чэнь Шаоюй – Ван Мин. Биография. Воспоминания - страница 59

Проблема третья – как лучше возобновить работу?

28 мая часть рабочих (кондукторов и вагоновожатых) самостоятельно начала выходить на работу. Товарищи из партячейки высказали такие соображения: капиталисты уже согласились на ежемесячное пособие в 2 юаня на рис (на увеличение зарплаты не согласились), просили профсоюз прислать 29 мая своих представителей для переговоров и заключения соглашения с фирмой; 30 мая можно будет созвать торжественное собрание по случаю победы забастовки. Такое завершение будет гораздо полезнее, чем заставлять рабочих продолжать забастовку.

Но этому по-прежнему возражали Ли Лисань, Ло Май и др., они настаивали на выжидании общешанхайской генеральной забастовки. Вместе с тем на всех других предприятиях тогда не удалось осуществить забастовку; 29 мая еще большее число рабочих вышло на работу; дальнейшее продолжение забастовки приведет к выявлению и изоляции членов партии и членов красного профсоюза. 30 мая, докладывая партгруппе ВСПС и провинкому обстановку, Цяо Шэнфа и Фэн Асян заявили:

– Провинком! Никак нельзя бастовать дальше!

Ло Май опять не согласился с ними.

31 мая Цяо Шэнфа и Фэн Асян сами тоже вынуждены были выйти на работу. Спустя много часов их отыскали и привели к руководству. Они заявили:

– Мы всегда подчинялись решению партии. Но такое возобновление работы уж очень унизительно. Не будет ли солиднее созвать митинг по случаю победы забастовки и объявить о возобновлении работы?

Сян Ин снова доложил Ли Лисаню весь процесс возобновления работы. Ли Лисань сказал:

– На этот раз «усилиями девяти волов и двух тигров»[50] все-таки удалась столь длительная забастовка. Это – как-никак достижение. «Два тигра» – это Сян Ин и Ло Май, а «девять волов» – товарищи из райкома и партячейки.

Сян Ин заметил:

– Вы пропустили одного человека – товарища Шаоюя. Он был референтом забастовочного комитета и по совместительству редактором многотиражки-«молнии». Он был занят больше всех нас. Можно считать его тигром или волом – все равно. Недаром этот товарищ в Москве учился – и работал хорошо, и тактику понимал. По нескольким важным вопросам у него были правильные мнения.

По возвращении домой Сян Ин рассказал Шаоюю о своем разговоре с Ли Лисанем. Шаоюй тогда же говорил Сян Ину:

– Благодарю вас за лестную оценку, но нам скоро придется из-за этого расстаться. Хотя мне не хочется уходить из ВСПС, поскольку работа только начала налаживаться, но Асань вскоре переведет меня отсюда.

– Разве это возможно?! – возразил Сян Ин.

– Вот увидите. Ведь Асань не хочет, чтобы я где бы то ни было достиг успехов в работе, – сказал Шаоюй.

2 июня Сян Ин ходил на встречу в ЦК. Вернувшись, он рассказал:

– Асань уже сообщил мне, что вас переводят обратно в Отдел пропаганды ЦК референтом.

Сказав это, Сян Ин вздохнул.

3 июня Шаоюй вернулся в Отдел пропаганды ЦК. Но ему больше не дали работать редактором трехдневника «Хунци». Будучи номинально референтом, Шаоюй был поселен в комнату со старыми документами – сторожить архив. Вскоре после этого началась борьба против лилисаневщины, о чем уже говорилось выше.

Какой стала судьба Чжоу Сюэсяна и Чжу Сюэфаня?

Чжоу Сюэсян был председателем профсоюза табачной фирмы «Хуачэнь», член партии со времени Движения 30 мая. Чжу Сюэфань был председателем Профсоюза связистов Китая, тоже член партии со времени Движения 30 мая. При лилисаневщине им было приказано выйти из «желтых» профсоюзов, они не вышли. Они приводили причины своего несогласия с выходом из них: красным профсоюзам трудно развертывать деятельность, надо использовать гоминьдановские профсоюзы (использование легальности), поскольку в «желтых» профсоюзах были рабочие массы.