Пока кто-то переживал за то, что у Головина и Смолова в мыслях – будущие контракты, стоило напрячься по другому поводу: связка Головин – Зобнин – Кузяев до встречи с Австрией существовала только на бумаге. И настораживало то, что времени для того, чтобы ей обрести материальную оболочку, оставалось очень мало. Притом, что Зобнин прилично выдержал встречу, даже сумев «на зубах» прибавить в конце.
* * *
Зобнин – футбольный «ребенок» Черчесова. И живое подтверждение того, что Бесков в Станиславе Саламовиче остался навсегда. Молодому хавбеку с широким диапазоном действий, но не очень выраженными чисто игровыми качествами, Черчесов доверял в «Динамо» и был намерен верить в него и в сборной. После той самой травмы Романа в Венгрии тренер, разумеется, прятал эмоции держась нейтрально. Но можно предположить, как много элементов выстраивания игры сборной он связывал с Зобниным. И как был разочарован.
– Были у него непростые периоды, когда он выходил на поле и его сразу меняли. Но если видишь определенные способности, нужно вовремя, как говорил Константин Бесков, найти им применение. Дашь шанс слишком рано – может сломаться. Слишком поздно – тоже плохо. В случае с Зобниным, наверное, было лучше чуть позже, чем на секунду раньше, – говорил Черчесов за пять дней до несчастливого матча в Будапеште.
Тренер, скорее всего, говорил о нестабильном пасе Романа. Сложно признать игрока за большие объемы работы, если в глаза бросаются всем видимые ошибки. То самое терпение, которое необходимо при работе с футболистами подобного плана, должно было помочь выйти на первый план именно достоинствам, не позволив сломать Роману психику критикой недостатков. За весь чемпионат мира сборная России пробегала в среднем сто одиннадцать километров за игру – это третий результат турнира. Выздоровление Зобнина зимой 2018-го стало во многом залогом этой цифры.
Сборная без конца сбрасывала кожу, едва на этом не очень гибком теле начинал проступать хоть какой-то орнамент. Если внимательно изучить, как менялся ее состав в последние два года, можно сделать вывод, что первый ушел на отбор кандидатур, второй – на отработку того, что получилось, но в итоге решающим должен был стать последний, австрийский, сбор.
– Не было отбора! – спорил Черчесов. – Кто был здоров, тех и вызывали. И я постоянно это вынужден говорить. Мне говорят: «Вы проверяли кандидатов». Но если нет восьми человек, на которых мы изначально рассчитывали, как это можно назвать проверкой?
– Но костяк сформировался действительно поздно…
– То есть, скажем, Полоза в сборной нет, потому что я этого хочу? В реалиях чемпионата мира мы не можем жить тем, что было. Кто себя проявляет здесь и сейчас, тот и попадает в команду. Это в клубе у тебя тридцать футболистов под контрактом, никуда не денутся.
– Вы могли предвидеть эти сложности два года назад?
– Нет. Очень много неожиданностей. И мой предшественник, когда мы общались два года назад, предупреждал: «Все неприятности начинаются вместе с травмами». Наигрываешь одного, а потом в один момент должен звать другого игрока…
– Которого не очень хотите видеть на самом деле?
– Нет. Если не хочу видеть, не вызываю. Другое дело, что новичка нужно заново вписывать в определенную нашу модель. В клубе у тебя игрок Х – номер один. Его дублер – не такой классный, но понимает требования и как к ним адаптироваться максимально быстро. Зачем нужно то или иное занятие, куда нужно бежать. В сборной, если выбывает Х, выставлять на матч с Бразилией нужно совершенно нового игрока. Вы вот, например, принимали во внимание тот факт, что Головина и Зобнина у нас после Кубка конфедераций не было? Появились только в марте. Первый раз их тройка с Кузяевым начала работать только в Австрии в мае.
