Я почувствовала себя неуверенно. Он пытался объяснить мне, почему такое решение было бы хорошо для меня, но все его доводы звучали неубедительно.
– Может, поговорим об этом в другой раз? – улыбнулась я. – А то сегодня я выпила слишком много шампанского.
– В другой так в другой, но ты все же подумай хорошенько, – предложил он.
Мы больше не возвращались к тому разговору. Я вспомнила его чуть позже. И тогда же в очередной раз убедилась, что Марек никогда не делал необдуманных предложений, даже его намеки – и те были с глубоким смыслом. Все решения в своей жизни он принимал только ради хорошо известной ему цели. И всегда этой цели добивался, не заморачиваясь, кто и в каком состоянии остается после этой встречи с ним. Пусть по трупам, но до цели. Ему это было не чуждо.
* * *
На следующий день я отметила с родителями мой профессиональный успех. Они тоже гордились. Папа заявил, что я, наверное, уже доросла до машины, и подарил мне свою «вольво»:
– Я люблю ее очень, но мне больше не нужна машина. Мне на старости лет понравилось ходить пешком, ведь для здоровья это всегда лучше, чем возить свою задницу.
– Бернард! – упрекнула его мама.
– И что? Чего я такого сказал? Сама небось пишешь статьи на тему гиподинамии.
Мама рассмеялась.
– Я имела в виду…
– Задницу! – выручила я.
Мама разочарованно вздохнула:
– Именно это.
– Вот именно. Ну а если нам приспичит куда поехать, думаю, дочка нам не откажет, – улыбнулся он. – А то зачем мы ее себе сделали!
– Бернард!
– Ну, что опять Бернард? Я в этот раз ничего не говорил о заднице.
Мама вздохнула. Папа улыбнулся. Решительно мои родители с возрастом становились все более дружелюбными по отношению к миру. А может, я стала это замечать, только когда сама повзрослела?
9
Рождество того года мы провели, как и водится, в кругу семьи, а на Новый год мы с Мареком собирались отправиться в горы. Ехали все свои – несколько человек из фирмы. Избранное общество. За день до запланированного отъезда я проснулась с температурой под сорок. У меня едва хватило сил дотянуться до телефона.
– Марек. Я не еду, – сказала я.
– Что такое?
– Наверное, грипп. Чувствую себя ужасно, температура.
– Жаль, конечно, что не поедем, но здоровье важнее.
– Нет, ты должен ехать. В конце концов, ты – главный организатор всего этого.
– Ну, а с тобой-то что? – спросил он.
– Со мной ничего – отлежусь. Это будет, наверное, первый Новый год во взрослой жизни, который из-за гриппа я проведу под одеялом. И засну до полуночи.
– Тебе что-нибудь нужно? Лекарства? Еда?
– Кажется, у меня всё есть.
– А может, отвезти тебя к родителям? Врачи все-таки…
– Что ж, и в этом тоже есть резон, – сказала я из последних сил.
* * *
Он приехал ко мне с целой сеткой мандаринов, апельсинов и лимонов, с соками, липовым чаем и медом, сел на кровать и долго озабоченно глядел на меня.
– Сначала я думал, что смогу уговорить тебя поехать, – сказал он. – А вот теперь смотрю и думаю, что смогу уговорить тебя позволить мне остаться с тобой.
– Марек, все в порядке. Не порть себе Новый год.
Я вспомнила прошлый Новый год, когда оплакивала пани Стефанию. Тогда мы тоже отказались от веселья.
– А что я там буду один делать?
– Почему один? Ты там не один. Много народу едет. Все знакомые. Будет весело, – убеждала я его. – А чтоб в дороге не было скучно – путь неблизкий, – спроси, может, кого-нибудь подбросишь. Может, девушкам не с кем ехать?
