Читать онлайн Ада Дэйтлер - Через тернии куда-нибудь подальше

Прохладное утро. Мои неуклюжие кудри трепал разбушевавшийся ветер. Звук езды колесиков чемодана по неровной асфальтированной дорожке выдавал во мне приезжую, проезжую или уезжую, во всяком случае непостоянную, переменную и скитальческую. Таков мой тернистый путь. Правда, в этот раз я и сама не понимаю, куда и отчего бегу…

Точнее, уезжаю.

У железнодорожного вокзала около двух путей, ведущих в абсолютно противоположные стороны, в замершем ожидании уже столпились люди. Какие-то моложавые студенты рассредоточились вдоль железнодорожных путей парами. На удивление, народу было много, в этой общей скученности особенно выделялись пенсионеры-дачники: вчерашние школьники-пионеры. Обычно они возвращаются в город ближе к вечеру со своей добычей – полезным и пахнущим на весь вагон разнотравьем, корешками, цветами, ягодами или грибами. Возле двери в железнодорожный вокзал со стороны железнодорожных платформ лениво расположилось пару сотрудников милиции в темно-синей форме с такого же цвета фуражками на головах – молодые ребята, бдящие за порядком. Но признаться, в их присутствии я, скорее, чувствую себя беглянкой или предательницей, так как меня не покидает навязчивая мысль о необходимости уехать куда-то далеко и надолго.

Немного раньше назначенного времени на платформе № 1 появился мой дизель-поезд. Странное ощущение, но в дороге вы никуда не торопитесь и у вас есть пара-тройка часов для того, чтобы подумать обо всем, меланхолично поглядывая на сменяющиеся за окном пейзажи, слушая музыку или наблюдая за происходящим в вагоне.

Мне не терпелось занять место у пыльного еще не обогретого лучами осеннего солнца окна, открыть свою книгу и погрузиться в легкое чтение, либо просто сонливо закрыть глаза, не тревожась о будущем. Движение поезда успокаивает… Ведь я в кои-то веки знаю, что будет происходить в моей жизни в ближайшие несколько часов во время поездки или, по крайней мере, думаю, что знаю…

Стабильность движения успокаивает, вот почему в поездах никогда не чувствуешь тревоги, только умиротворение, ведь деваться некуда, все слишком предсказуемо.

К слову, об умиротворении… Мои романтизированные думы быстро развеялись в толпе поднимающихся по лестнице в вагон пенсионеров. Спеша занять места, они продвинулись вперед, так что мне пришлось сделать решительный шаг назад, чтобы на меня никто не упал в худшем случае, а в лучшем, чтобы никто не оттолкнул меня сзади своей авоськой. В это же время седая женщина с конца очереди протиснулась в толпу передо мной, и моё тело подалось назад так, что своим локтем я уткнулась прямо в мягкую, похожую на немного сдувшийся шарик грудь другой женщины.

Вот так и в жизни мы тоже не выбираем своих соседей и порой наши личные границы нарушаются посягательствами других лиц. Но как сильно эти другие лица влияют на нас? Полагаю, что окружающая среда в поезде не способна оказать на человека весомое влияние ввиду кратковременности воздействия. Поэтому всё увиденное во время поездки останется в моей памяти каким-то призрачным отголоском некой реальности, отдельного эпизода моей жизни и стремлений (если, конечно, останется).

Когда я вошла в свой вагон, то заметила, что свободных мест в нём почти не осталось, однако же я втиснулась в компанию к одному из местных парнишек. Он был еще молод, лет двадцати, а в моей голове то и дело прокручивалась мысль о том, насколько двадцативосьмилетняя я кажусь ему привлекательной. Мы многозначительно молчали, а когда он сошел с поезда, я стала разглядывать шумных бабулек и дедулек с узелками и вёдрами, второпях припаркованными рядом с их обладателями.

В стариках и детях есть нечто общее. Возможно, они лучше понимают друг друга, возможно, одинаково капризны или беззащитны, наивны или доверчивы.

Но именно в этих скрючившихся старичках сохранилось нечто доброе и светлое, что в наше время используется как инструмент для манипуляций. Эти люди были воспитаны иначе – в жестких и суровых условиях, они верили в любовь и ради семьи и её сохранения ставили на кон собственное психическое, а порой и физическое здоровье.

Наше поколение стало более эгоистичным, по этой причине нам крайне тяжело завести непринужденный разговор в поездах с себе подобными: гаджеты всегда оказываются интереснее.

Забавно, но раньше я считала, что бабушки и дедушки всю жизнь были обладателями седины и сети морщин. Старые черно-белые фотографии, из которых на меня глядели мои молодые дед с бабкой, казались мне отголоском какой-то древней реальности, с которой меня не связывает абсолютно ничего, так что ничто не мешает той прошлой реальности быть пустым вымыслом. И если бы не эти фото как доказательство быстротечности и беспощадности времени, я бы, скорее всего, так и думала, что дедушки и бабушки сразу рождаются стариками.

Каждая из бабулек – с коротко остриженными седыми тонкими прядями, длинными волосами, завязанными в тугой пучок сзади – была когда-то прекрасной девушкой. Старости не важно, были ли вы раньше красивыми, а точнее, считали ли себя таковыми и огорчались, потому что думали иначе, она заберет данное природой у всех. Тогда станет абсолютно неважно, тонкие у вас губы или толстые, нарощенные ресницы или нет, худощавое у вас телосложение или грузное, высокие вы или утыкаетесь в метро кому-то в подмышку. Имеет значение одно: состояние вашего здоровья, которое, к слову говоря, молодость заботит не особо…

Думаем ли мы, едя с ними в поезде и раздражаясь на рой голосов, обсуждающих дачные успехи, успехи своих детей и внуков, сложившиеся или не сложившиеся судьбы общих знакомых о том, что смотрим в своё будущее?

Едва ли… До двадцати восьми лет я мало задумывалась о том, что рано или поздно потеряю всё, что у меня есть – и это неизбежно. Но и четкое осознание собственной смертности, увы, не делает мою жизнь более яркой и осмысленной. В моей голове рождается новый хаос, в котором ставятся под сомнение отработанные с годами не только мной, но и родителями жизненные ценности и убеждения.

Забавное время, когда понимаешь, что однажды всему придет конец, но так и не знаешь, что поставить во главу угла – самореализацию и карьеру, семью либо создание своей собственной ячейки общества… Как жить так, чтобы получать максимальное удовольствие от простых вещей и от того, что имеешь сейчас, а не от того, что ещё даже не свершилось и, вполне возможно, никогда не свершится?

Спустя пару остановок толпа пожилых "девочек и мальчиков" стала активно освобождать места, шуршать пакетами и быстро рассредоточилась за пределами поезда. Я не смотрела им вслед, но увидела в этих действиях одну закономерность: на смену одним людям неизбежно приходят другие…

Не все места занимаются на одной остановке, люди входят и выходят на разных остановочных пунктах: у всех свои дела и свои цели в этой жизни. Кто-то выстраивает маршрут из разных отрезков путей и заходит в вагон нашего общего поезда так, «между делом», кто-то целенаправленно следует до конечной, ну а кто-то просто ошибается…

Было бы чересчур фаталистично полагать, что все мы оказываемся в поезде вместе не просто так, что люди, которых мы встречаем на своем жизненном пути, посылаются нам для чего-то. Думаю, что в нашей жизни нет особой логики. Логику во всем ищет мозг, чтобы успокоиться и найти в этом хаосе структуру, которая поможет адаптироваться и выжить. Мы тешим себя мыслями о том, что тот или иной встреченный нами человек послан нам «для некого опыта», что теперь после этой встречи знаем мир чуточку лучше, не наступим на аналогичные грабли вновь, и эти мысли упрощают жизнь.

Но насколько полезен для нас полученный опыт, ведь каждый человек по сути своей индивидуален: на каждого из нас с течением времени воздействовали как и некие общие факторы (детский сад, школа, социальная культура, политика), так и частные (родители, друзья, фильмы, мультфильмы и проч.).

Попытка создать общий шаблон красоты (стандарты красоты), поведения человека (знаки зодиака) и прочие – это всего-навсего средство контроля, влияния и воздействия на разум, иными словами, любое обобщение – это попытка контроля. То, что упорядочено, увы, легче контролировать. Хаос опасен своей непредсказуемостью и порождает тревогу.

В эту упорядоченную кем-то мировую структуру мы приходим жить также не по своей воле, но при этом первое соседство в нашей жизни не является нежелательным, ведь благодаря нему мы появляемся на свет, растем и развиваемся, и в то же время оно оказывает на нас значительное влияние.

Своих родителей мы не выбираем, соответственно, не выбираем то, какими мы будем рождаться, в каких условиях и как это повлияет на то, кем мы в конечном итоге окажемся и как будем преодолевать трудности, появляющиеся на нашем пути. К слову говоря, братьев и сестер мы тоже не выбираем…

– Варь, я тут тебе «Чупа чупс» купила, – сказала однажды мама, роясь в своей сумке в поисках леденца. Прошла ровно минута такого копошения, а леденец так и оставался набором гласных и согласных звуков. Однако в результате проведенных оперативных мероприятий мной была получена информация о том, что «Чупа чупс» успешно затерялся в Бермудском желудке моего брата, поэтому леденец мне следовало искать там же, где и Кевину Маккалистеру из фильма «Один дома» кусочек любимой пиццы с сыром.

Азы нежелательного соседства мы постигаем в результате дальнейшей социализации – в детских садиках, школах.

– Саша, какой у тебя красивый велосипед! – однажды выпалила я, восхищаясь тем, что у одного из соседских мальчишек тоже есть раскладной велосипед с выкрашенной в синий цвет рамой, – Прямо как и у меня.

– Так это же твой! – хитро улыбнулся Саша и это был первый момент в жизни, когда я откровенно не знала, что делать: я не разрешала соседу брать свои вещи, проникать на территорию нашего двора, не делал этого и мой брат, а, кроме того, Саша был на год старше меня и, однозначно, сильнее.

Это и было то самое нежелательное соседство… Так, я узнала, что любую вещь можно просто украсть у человека, который слабее. И здесь поражает не сам факт хищения, а факт безнаказанности лица, совершившего указанное действие, который оставляет в памяти определенный отпечаток тревоги и беспомощности.

Я не помню, что в итоге было с моим велосипедом и куда он запропастился после того, как я нажаловалась на Сашу родителям, но больше я никогда не видела свой велосипед.

Несколькими годами позже из женской раздевалки в школе, которая традиционно располагалась у спортзала, у меня похитили джинсовые кроссовки. В результате оказалось, что это был мальчишка на года два старше меня из неблагополучной семьи. Его мать возместила стоимость обуви, но свои кроссовки назад я не вернула и покупать подобные не стала, хоть они мне очень нравились.

Рукав моей новенькой детской шубки, когда я оставила её в общем гардеробе на школьной дискотеке, однажды разрисовала моей же губной помадой моя недружелюбная одноклассница с черными волосами на спине, которая вечно меня задирала перед всем классом.

Так что с нежелательным соседством мы знакомимся вплотную уже с самого детства и продолжается оно на протяжение всей нашей жизни.

Если в школе нежелательные соседи – это одноклассники-задиры, а также старшеклассники, то в университетские времена это могут быть соседи по комнате в общежитии, хозяева арендных квартир, другие жильцы этих же квартир, соседи по подъезду, преподаватели и проч., а затем, когда мы вступаем во взрослую самостоятельную жизнь, это соседство продолжается, только теперь мы сталкиваемся с неприятными коллегами на работе, и всё еще соседями по квартире, хозяевами квартир, а порой даже просто соседями снизу, сверху.