Князь взял в руки пресс-папье из белого камня с золотыми прожилками и стал задумчиво вертеть его в руках.
— Красивый… набор, — кивнул Рикард.
Отец заказал его у лучшего рокнийского ювелира. В подарок другу. А камень привезли из самого Эддара. Рикард помнил, как они вместе упаковывали всё в вощеную бумагу, а затем в большой кожаный футляр. Нож для писем, пресс-папье, чернильница… Всего восемь предметов, и на каждом — два герба: дом Текла, дом Азалидов. И знак вечной дружбы.
— Набор? Ах, этот. Мне… подарил его друг, — складка залегла между бровями князя.
— У вашего… друга прекрасный вкус, милорд, — Рикард сглотнул.
Смотрел, не сводя с князя глаз, но тот лишь рассеянно разглядывал стол и свои пальцы, которые беспорядочно гладили грани пресс-папье.
— Был. Он погиб.
— Мне жаль. Что произошло?
— Несчастный случай… Пожар. Впрочем, это было давно. Теперь прошу меня извинить, здесь нет никого, похожего на описанную вами даму. А карета… вчера её отогнали в каретную мастерскую. Наверное, кто-то воспользовался ситуацией и взял её оттуда, чтобы свозить какую-то женщину на бал. Я разберусь и накажу виновных. Так что, прошу прощения, я вынужден вас покинуть.
— Да, да, я уже ухожу. Простите за беспокойство.
Рикард спускался, не чувствуя под собой ног. Оглянулся в холле ещё раз и увидел князя, стоящего наверху на галерее и смотрящего ему вслед.
Провалиться ему в Дэйю, если князь сказал правду! Этот рассеянный взгляд, нервные пальцы. Он даже не удивился! Он точно её знает.
А главное, запах её духов, едва уловимый, всё ещё оставался в холле.
Он должен уехать. Задание королевы не может ждать, но он вернется.
И обязательно узнает правду.
8. Часть 2. Никто никому не верит Глава 8. Леди, оставляющая врагов живыми
Надо было ехать в карете. Князь Текла одолжил бы ей одну из своих…
Кэтриона и предположить не могла, куда заведет её нить, и уж точно не думала, что так далеко. Да и вообще последнее время все её мысли были заняты убийцей Крэда. И о печати она по-настоящему задумалась только на третий день пути, когда Рокна осталась далеко позади и, миновав Таласское нагорье в самом узком месте, она выехала на северный тракт.
А сейчас она стояла на холме, на развилке: влево дорога уходила на Ирмелин, прямо — в предгорья к Броху, а её нить вела вправо, на восток. А что там на востоке?
По эту сторону от хребта Хайэ́лле — Лисс, город в котором она никогда не бывала. А дальше, за хребтом — Тарша́н и земли айяарров из прайда Тур.
А что, если нить поведет туда? Ехать в Таршан?
Не хотелось бы…
Постепенно окрестности изменились. Кое-где теперь попадались каменистые осыпи, холмы стали выше, и местами обнажилась скальная порода, к дороге всё ближе подступал лес и сильно похолодало. И чем дальше, тем желтее становились деревья.
Осень чувствовалась повсюду. Горы, безмолвные и величественные, покрытые белыми снежными шапками, возвышались вдали, пряча за собой горизонт. Кэтриона остановила лошадь и некоторое время разглядывала их, думая о том, куда же приведет её нить.
Быть может, нить — это обман? Может, она вообще тратит зря время на это путешествие?
Закрыла глаза на мгновенье, заглянув в Дэйю. Нить проложила свой путь и здесь, среди сумрачных полей, призрачных лесов и серой травы, и в тумане этот путь горел алой лентой, прожигая его насквозь. Нить вела на восток.
Кэтриона вздохнула и открыла глаза.
На восток, значит на восток.
