Места оказывается гораздо больше, чем я ожидала. Причем добрая часть пространства как-то странно и бестолково организована. Широкие коридоры. Галерейки, по которым давно никто не гуляет. Проходные комнаты с эркерами, в которых совсем ничего нет, только пара жухлых лимонов в кадках борются за выживание. Просто глухие комнаты без окон, слишком большие для чуланов, но маленькие для кабинетов...
А вот для банной зоны годятся идеально, о чем я и говорю Максу, когда обхожу крыло еще раз, теперь в его компании.
– Вы вольны распоряжаться здесь как заблагорассудится, – согласно кивает он, – все одно эти закутки никак не используются. Но я бы мог предложить помещения гораздо лучше и просторнее. Надеюсь, вы не из скромности выбрали то, что все одно никому не нужно?
– Чего это никому? Мне нужно! Очень-очень нужно, лучше и не придумаешь. Мне даже кажется, что для чего-то подобного это крыло и предназначалось изначально, но по какой-то причине в свое время не доделали до конца, а потом о нем совсем забыли.
Как он запросто коммерческой недвижимостью разбрасывается! Предложи кому такие вот площади в любом курортном районе моей родины – с руками оторвут, драку за них устроят. Еще и с правом использования источников... Золотое дно просто! А этому – не нужно, и все тут.
– Смотрите: здесь будут сауны и прочее, как раз без окон. Только свет провести надо нормальный, – объясняю, ведя его по коридору. – Рядом потребуется душевая. Раздевалки хорошо бы тоже свои устроить, а то они с другой стороны купален, неудобно – в идеале клиент должен переходить от процедуры к процедуре последовательно, а не метаться туда-сюда. И вот этот бассейн можно я займу? Специально наблюдала – с момента нашего приезда ни разу никто не воспользовался.
– Потому что он без подогрева, а наши гости боятся простуд.
Макс на минуту задерживается и обводит задумчивым взглядом бассейн с чистейшей голубоватой водой, чуть потрескавшуюся мозаику на дне, голубую с белым. Мраморный бортик и мраморную же скамейку на массивных резных ножках. Стены, разрисованные выцветшими изображениями водяных лилий и рыжих пучеглазых рыб. Пустую вешалку для халатов, на которой давным-давно висит забытый кем-то пояс.
– Если вам не очень хочется его уступать – не проблема, присмотрю что-нибудь еще, – предлагаю осторожно.
Не хватало еще из-за этого ссориться. Хотя бассейн чудесный, даже ничего менять бы не стала, так, отреставрировала бы немного, и пусть все останется под старину.
– Ну что вы, делайте, что считаете необходимым! Просто вспомнил, как ребенком любил в нем плескаться и прятаться от гувернантки в этих коридорах и комнатушках. Меня часто оставляли в Хельгиштейне весной, на попечении бабки по отцовской линии, пока дар полностью не сформировался. Она верила, что якобы здесь сила должна лучше развиться, возможно, родители тоже на это надеялись. Что ж, для здоровья в любом случае было полезно... Прошу меня извинить, продолжайте, пожалуйста.
Вот значит как. Он в семье был вроде самого хилого отпрыска, болезненного доходяги, над которым все родственники трясутся, только не в плане физического здоровья, а в этой их магии, что еще хуже. Тяжело ему пришлось, наверное, вон, до сих пор от воспоминаний хмурится, и все его взрослые достижения никак не перебьют то детское чувство, когда тебя все вокруг считают слабаком.
– После того, как закончу все обустраивать, вы снова полюбите здесь плескаться, отвечаю! – нарочито бодро обещаю я, уводя его дальше, сквозь огромный зал с купальнями.
