В голосе старшего брата Эдика появилась сексуальная хрипотца. Та самая, о которой любили писать в эротических романах. «Амброзия» действовала неукоснительно, хотя я жалела, что здесь не было остальных родственников местного Эйдана. Впрочем, оно никак не мешало мне развлекаться.
Например, скользнуть вверх по ноге Сереженьки и слегка нажать, заставляя бедолагу давиться вином.
— Потрясающая квартира, — промурлыкала я, заметив, с каким интересом за нами наблюдает Эйдан, сидевший подле мамаши. — Кто дизайнер?
— Боюсь, милочка, вы не знаете его имени. Он слишком известен в узких кругах, — поджала губы Елизавета Сергеевна, по-прежнему скрипя зубами.
В отличие от своего двойника, госпожа Харламова любила власть и деньги. В этом мире мать Эйдана-Эдика чувствовала себя королевой, железной рукой управляя компанией почившего супруга.
Несколько минут в туалете, пока я «пудрила носик», помогли почерпнуть необходимую информацию об этой амбициозной мадам. Дорогая свекровь вполне могла составить мне конкуренцию по степени гадливости, но лишь одно оставалось неизменным — набожность. Елизавета Сергеевна отдавала огромные суммы в церковь на благотворительность. Подозреваю, пыталась таким образом смыть с себя все грехи.
Едва я переступила порог, меня сразу же возненавидели. Мать Эдуарда окинула меня презрительным взглядом, едва мы встретились лицом к лицу. Еще ничего не сказала, а каждое слово заранее воспринималось в штыки.
Впрочем, это неудивительно. Непонятная девчонка без семьи и связей. Тридцать один год, профессия сомнительная, внешность неблагородная, да еще гвоздики принесла!
До стандартной топ-модели, по мнению госпожи Харламовой, я не дотягивала. Хотя, если взять Эдика до переселения души Эйдана, на какую женщину он мог рассчитывать? Скорее, девицу, которую бы выбрала излишне строгая мама.
— Вам бы, милочка, волосы покрасить. Этот русый цвет делает вас похожей на моль, — сморщила идеально ровный нос Елизавета Сергеевна. Явно подправила у хирурга. Там же оставила брыли и несколько лишних килограмм.
— А мне нравится, — вновь подал голос Сергей, радуя меня своей активностью. — Прекрасный медовый оттенок, оттеняющий глубину серых глаз Елены.
Я задумчиво посмотрела на свое отражение в экране смартфона и порадовалась наличию в этом мире краски для бровей с ресницами. А то поводов смеяться над моим неприметным обликом у Харламовой было бы больше. В нашем мире такая внешность считалась неким эталоном — кожа белая, вытянутое лицо с высокими скулами и четким подбородком. К сожалению, в этом даже Инна назвала меня бледной поганкой и отправила через две недели после знакомства к подружке в салон.
Хотя имелось у меня существенное преимущество. Волкова часто сокрушалась: хрупкое телосложение позволяло мне неправильно питаться почаще, чем ей.
Впрочем, умная ведьма всегда знала, как привлечь мужчину. Если не грудь, то правильная настойка!
— За глаза я ее и полюбил, — разливался тем временем соловьем бывший муж. — Смотрела на меня, как маньяк на жертву.
— А где вы вообще познакомились? — с подозрением поинтересовалась Елизавета Сергеевна, и крылья носа затрепетали. Взгляд стал острее, будто мысленно матушка Эдика-Эйдана меня уже четвертовала.
— В лесу, — ответила я прежде, чем успела подумать и сильнее надавила бедолаге Сереже ногой на причинное место. Брат Эдика-Эйдана взвизгнул, затем густо покраснел.
