– Я тебя обыскался! – недовольно заметил я.
– Правда? – рассеяно спросил он, глядя на двух крыс, черную и белую, которые бегали рядом с ним. Как оказалось, мы могли подчинять любых животных, каких только пожелаем. Исключение составляли лишь наделенные разумом существа, в том числе люди.
– Ты чего такой расстроенный? – спросил я, заметив, что Пётр явно не в духе.
– Да так, один эксперимент опять не сработал. У меня умерли уже третьи «инь» и «янь», – он грустно почесал белую крысу за ушком. – Остались только эти. Когда и они погибнут, мне понадобится ехать в зоомагазин.
– Нам вроде нужно отправится за тем артефактом, в котором запечатана суккубка. Когда отправимся?
– Когда вы будете готовы подчинить её. Сеты, снарды и пушары отнюдь не те существа, которые тренируют волю. Попробуй пикси, я использовал их в битве с синими адскими гончими.
– Я думал, это феи.
– Нет, это были пикси. И ими могу управлять только я. Даже отец не мог этого делать. Червями тоже полностью управляю только я. Поэтому именно я лечил Алису.
– То есть сложнее управлять большим числом маленьких существ, чем одним крупным?
– Именно, – кузен задумчиво взял камень и кинул его в воду, по ней тут же побежали круги, исказившие наши изображения.
– Я хочу сражаться, Пётр! Как ты и Эд! Я хочу убить тех, кто виновен в гибели моей семьи. Так что научи меня управлять пикси!
– Ты знаешь, как умерла моя мать? – неожиданно спросил мой учитель.
– Нет, – не понимая, к чему он клонит, я поправил очки и внезапно почувствовал неловкость. Обычно кузен не любил разговаривать на подобные темы. Но сейчас он был крайне подавлен провалом.
– Она погибла из-за отца. Он пытался научиться контролировать рой пикси, но не смог, и они сожрали её живьём. А я за этим наблюдал. Обездвиженный, чтобы не привлечь их внимание, я смотрел, как она умирает, и ничего не мог сделать, чтобы помочь.
– Тогда зачем ты их используешь?
– Когда я впервые их призвал и покорил, я видел боль в глазах отца. Как будто я воткнул кинжал в его сердце, – Петр улыбнулся, словно некая приятная мысль развеяла его дурное настроение. – Отец был виноват в её смерти, так что в память о его ошибке я почти всегда призываю именно их.
– Но он же не хотел… – начал я.
– А мне плевать! Знаешь, если честно, меня сжирает зависть. Я хотел бы иметь семью, как твоя, и вырасти вне этой войны. Я убивал уже с детства. Для меня человеческая жизнь стоит дешевле бутерброда, – он улыбнулся. – Хотя куда больше я завидую твоим возможностям. Вы с сестрой можете использовать сразу два вида магии. А Эд укреплён магической кровью. Его мать, когда была беременной, пила кровь демонов и адских гончих. Его иммунитет намного сильнее моего. Да и магия тоже мощнее.
– То есть, ты самый слабый в семье? – удивился я.
– Да. Моя мать была обычной секретаршей – ни магии, ни выдающихся интеллектуальных способностей. Отец спас её, и она увлеклась им, как увлекаются супергероями. Хотя сама она не отличалась ни красотой, ни умом, её упорство и постоянная занятость отца, который вёл войну в одиночку, сделали своё дело.
– Ты любил её? Наверное, больше всех… Я тоже любил маму. Она была доброй. Отец мало обращал на меня внимания. Он всё время говорил об Алисе. Какое она выиграла соревнование, что о ней сказал тренер. Меня он любил, но ей он гордился. А мама… понимаешь, ей было неважно, сколько у сестры медалей. Ей было неважно, что она может в будущем войти в Олимпийскую сборную! Ей был важен я. Она спрашивала, что я читаю. И в детстве за каждую прочитанную книгу давала овсяное печенье. Оно было такое большое… – я показал руками размер. Пётр улыбнулся мне и потрепал по голове. – Ты так и не ответил на мой вопрос, – заметил я.
