Мария убрала руку, чтобы любовник немного успокоился и стал способен воспринимать её доводы.
– А если он снова начнёт над тобой измываться?
– Нет, сейчас более того уж не будет, он испугался. А ты будешь по-прежнему навещать меня.
Последняя фраза Тарновской решила исход совещания, Боржевский согласился с её доводами.
– Когда и где произойдёт наше примирение? – поинтересовался поляк, вновь привлекая к себе такое манящее женское тело.
– А вот это нам с тобой и предстоит сейчас обсудить.
Но обсуждение состоялось уже поздней ночью, любовник не мог больше сдерживать свою страсть и набросился на женщину, как изголодавшийся хищник на добычу.
Ушёл он лишь в три ночи, Василия ещё не было.
* * *
День уже перевалил на вторую половину, когда за обедом Мария объявила мужу:
– Ну что ж, милый, я готова примирить тебя с Боржевским.
Она уже давно не называла Василия таким словом, поэтому он понял, что жена что-то надумала, ведь у Маришки ничего не бывает просто так.
– Как это я смогу с ним примириться, когда он хочет меня убить?
– Я всё решу, и сделать это надо при всех, чтобы по Киеву больше не ходили сплетни о нас.
Тарновский попытался заявить протест, но супруга властным жестом остановила его:
– Никаких возражений, как я решила, так и будет.
Следующий день, 7 декабря, стал для Василия самым мучительным. Он никак не мог найти себе места, ходил из комнаты в комнату, потом решил вообще уехать из Киева. И уже собрал саквояж, как появилась Мария, с утра ушедшая по своим делам.
– Куда это ты собрался, Васюк? – спросила голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
– Хотел навестить усадьбу, посмотреть, как там идут дела.
– Какие дела зимой? Не выдумывай. Вечером мы идём в театр, а потом ужинаем в ресторане со Стефаном Здиславовичем.
– Нет, нет, – испуганно попятился Василий, – я не пойду.
– Как это ты не пойдёшь? Не хочешь мириться, желаешь, чтобы он тебя отправил на тот свет?
– Нет, не желаю, но и ехать в театр не хочу.
– А как же тогда примириться? Другого пути нет.
– Я не поеду.
– Поедешь, никуда не денешься, собирайся быстро, если не хочешь стать трупом.
Решительность жены, перед которой Василий робел и признавал её лидерство в семье, не позволяла никаких других вариантов.
Вскоре супруги направились в театр. С ними была троюродная сестра Марии Марианна Вишневецкая и другие знакомые. После окончания спектакля всей компанией поехали ужинать в ресторан гостиницы «Гранд-Отель».
В большом зале ресторана было многолюдно, приехавшая компания расположилась за большим столом. Гости весело переговаривались, все выглядели со стороны как дружные, довольные друг другом люди. Рекою лилось шампанское, пустели бутылки с коньяком и водкой, даже сладкий ликёр – любимое питьё женщин – пользовался спросом.
Боржевский весь вечер был в ударе, шутил, смеялся, заказывал любимые Марией Николаевной цыганские романсы. Зато Василий испытывал неимоверные муки, сидя рядом с человеком, которого всею душой ненавидел. Наконец во втором часу ночи наступила пора покинуть гостеприимное заведение. Стефан, который никогда ранее не платил за себя, в этот раз не позволил Тарновскому даже достать кошелёк:
– Нет, нет, мой друг, я сегодня угощаю всех.
– Приглашаю для закрепления договора о примирении отобедать завтра у нас в два часа пополудни! – торжественно произнесла Мария.
– А потом, – подхватил Боржевский, – все поедем на охоту, которую любезно согласился организовать для нас мой друг, барон Владимир Сталь фон Гольштейн.
