– Сам знаешь.
Конечно, Аст знал, знал лучше самого Рейна. Это Церковь твердила, что демоны – хитрые твари, которые проникают в мысли людей, искажают их. Слова Детей Аша казались вернее: демон – точно отражение в зеркале, увеличивающем в стократ. Он владеет теми же знаниями и эмоциями, но думает быстрее, а чувствует тоньше. Демон понимает то, что человек еще не успел понять, улавливает зарождающиеся эмоции.
– Я знаю, что ты делаешь ошибку, – пробурчал Аст, ероша волосы.
– Если так, то ошибку делаем мы, – поправил Рейн.
Аст сунул руки в карманы, хмуро посмотрел, парень ответил таким же хмурым взглядом. Он вдруг понял: демон всегда был одет в черное, с самого детства. Что, судьба все-таки существовала и уже давно намекала ему на будущее инквизитора?
– Ты еще можешь отказаться. Этот не тот путь. Если биться головой об стену, ее можно пробить, но также можно заработать сотрясение. Тебя пережуют и выплюнут.
– Я должен попробовать. Что мне терять?
– Совесть? Жизнь? Пропуск в царство Лаара?
– Свой пропуск в рай я обменял на тебя. Это была хорошая сделка, – Рейн вытянул вперед руку для пожатия, как делали дельцы при заключении договора. Он знал, что в ответ его руку никто не пожмет, но все равно держал ладонь. Аст с неохотой кивнул.
– Тогда не спеши и больше думай. Если ты называешь себя псом, то все остальные – волки.
В коридоре послышались шаги, Рейн не стал отвечать демону. Наверняка, родители знали, что привычки он не оставил, но тревожить их лишний раз он не хотел – за старые тревоги сначала расплатиться бы.
Отец зашел на кухню и сел по другую сторону стола. Поглаживая темную бороду, он будто собирался с мыслями, чтобы затем выдать:
– Расскажи о работе. Ты говорил, у вас новый глава отделения?
Все те же холодный взгляд и строгий голос. Что-то не могли изменить никакие годы.
– Да. Энтон из рода Д. Он ходит на задания вместо старших инквизиторов. – Отец подался вперед. – Ему понравилась моя работа, он хочет, чтобы я сопровождал его на приеме Нола Я-Эльмона.
Родитель замер, затем так ударил ладонями по столу, что тарелка и чашка дрогнули, хотя лицо его оставалось безразличным.
– Покажи себя, сын.
Рейн посмотрел на отца со смущением. Слова отдавали одобрением и надеждой, а их от него он не слышал уже много лет.
– Главное, держи своего демона в уезде. – Отец грозно сжал кулак. – Каждый человек способен исправиться и заслужить второй шанс, даже ты. Если его дают тебе, не упусти.
«Даже?» Рейн едва не закричал. Что значит даже? Да, за жизнь другого заплатить нельзя, но он и не пытался, свои грехи Рейн знал – он платил за веру в него, за доверие, за шанс поступить иначе. Разве исчезали шрамы от плетей? Разве не чернело на щеке клеймо? Этого, видимо, оказалось недостаточно.
Отец продолжал:
– Твой демон хочет, чтобы ты убивал вновь и вновь, – голос звучал ровно, но пальцы постукивали по столу. – Он будет нашептывать, подначивать, с каждым разом все больше и больше, громче и громче. Ты слаб и уже не раз поддавался ему, но ты больше не можешь позволить себе эту слабость. Мы упали так низко, как никто из нашего рода. Во имя Яра, Рейн, хватит. Покажи, что ты достоин, что бы ни потребовалось.
Аст медленно обошел стол и встал позади отца. Волосы растрепались, он крепко сжимал зубы и скалился, будто зверь.
– Слаб? – закричал он. – А может, наоборот? Достаточно силен, чтобы не слушать это?
