– Я не волчок – я Серый волк. Миновать нам её не выйдет, как ни старайся и следы хвостом ни заметай, коли здесь очутились. Наша с тобой путь-дорожка сызнова явится перед глазами, если только мы благополучно навестим Кикимору, будь она неладна.
– Что нам делать, Серый волк?
– Погоди, я кое-что придумал.
– Не томи, говори.
– Слушай меня внимательно. Я надену на себя твою накидку и повяжу платок, а ты скажешь, если она примется тебя расспрашивать, что я – твоя немая и слепая бабушка, и мы с тобой, мол, заплутали в здешней глухомани, идя по поручению Чёрного барина. Авось, маруха поверит и успокоится, ну а в случае чего я её попробую напугать. По секрету поведаю: она страшится медведей и нашего брата – волка.
– Хорошо. Скажи, Кикимора очень уродливая, я не убегу от ужаса при виде её?
– Мы, волки, много не думаем, но мне кажется, было бы лучше, если бы она походила на Бабу-ягу. А в её подлинном обличье и кроется самая большая опасность для путников. Сама поймёшь, сколь добрых молодцев она загубила.
* * *
Путники наскоро переоделись. Серый волк нарядился, поднялся на задние лапы и склонился, совсем как горбатая старушка. Они потихоньку пошли в осинник и стали пробираться через валежник, глядя себе под ноги. Наконец-то они проникли во двор, огороженный плетнём. И встали за кустом калины. Подле просторной избы, словно из ниоткуда, им навстречу вышла Кикимора и громогласно спросила, разведя в стороны ветки:
– Кто здесь притаился? Выходи немедля, а то хуже будет!
Купава подняла голову и увидела перед собой статную молодуху с распущенными русыми волосами, в красном сарафане и кокошнике, расшитом жемчугами да драгоценными камнями.
– Добрый день, хозяйка, – поздоровалась девица.
– Денёк-то был хорош, покамест вы не заявились. Куда путь-дорогу держите?
– Меня зовут Купава, я сирота. Вот мы с бабушкой; она немая и глухая, я у неё за проводника, идём-бредём по Кремнистой дороге, сами не знаем куда, по просьбе Чёрного барина.
– Сама вижу, чай, не слепая и не кривая, и с лица я белая, не рябая, что ты не боярыня и не царица, а так, вольная птица.
– Уважаемая Кикимора, можно мы пройдём дальше своей дорогой, чтобы вам не мешать?
Кикимора повернулась спиной и пошла к дому, говоря по всей видимости самой себе:
– Хороший мужик тот Чёрный барин, вышел бы из него справный хозяин, да человечье никак не отпускает, завяз, бедолага, в людском мире, – после повернулась к гостям и сказала голосом, не терпящим возражений: – А вы бы погостили у меня пару дней, а то мне одной-то тоскливо в глуши сидеть, всюду одни зайцы да утки. Мы бы с тобой, Купавушка, по-бабски потолковали, глядишь, слезу бы пустили, Водяного или какого лопоухого Лешего обсудили, всем русалкам косточки перемыли.
– Благодарствую за приглашение, хозяюшка, только нам надобно дальше идти.
– Что ж, на нет и суда нет! Как говорится, скатертью дорожка! Вон там путь-дорога открыта и для пешего, и для конного. Вот лишь только покажи-ка мне сперва, как ты умеешь бабью работу ладить: прясть, вязать да коклюшками стучать, а не просто языком чесать. Коль обойдёшь меня в ремесле, то и дальше с миром пойдёшь, никто вас не держит. Ну а коли слабосильна да неловка окажешься, то три года в работницах у меня пробудешь, а после воротишься домой.
– Согласна, – отвечает Купава. – Знамо дело, девку веретено одевает.
– Так тому и быть, гляну, какая из тебя выйдет хозяйка.
