Она поднималась к гостинице по тропинке, более пологой и длинной, чем та, что вела к ее дому и другим коттеджам на мысе. Здесь вместо амброзии, которая росла вдоль ее тропы, поднимались заросли фуксии, вилась ипомея. Когда Урсула добралась до вершины, она вспотела. Наверное, щеки раскраснелись и блестят, подумала она, зато волосы в полном порядке. Приятна сама мысль, что о волосах никогда больше не придется беспокоиться.
Она решила назваться Урсулой Вик. Так и скажет: «Меня зовут Урсула Вик». В будущем она сможет вернуть себе девичью фамилию, отбросить имя «Кэндлесс», которое превращает ее во вдову знаменитого писателя. Отворив калитку, Урсула прошла в сад отеля. Лужайки окаймляли гортензии, ярко-голубой цвет контрастировал со столь же ярким розовым. Уродство, мысленно произнесла она, отсюда смотрится еще хуже, чем с пляжа. Гортензии выглядели точь-в-точь как лакмусовая бумажка после опыта, о котором она где-то читала: от щелочи розовая полоска голубеет или, наоборот, голубая становится розовой. Они экспериментировали с лакмусом в школе на уроках химии, но Урсула не помнила, какую реакцию вызывает кислота, какую – щелочь. И к гортензиям это, наверное, неприменимо.
Она подошла к главному входу. Швейцар в коричневой униформе распахнул дверь. Внутри оказалось темно и прохладно. Стрелки на стене указывали путь к крытому бассейну, столам для пинг-понга, магазину, парикмахерской, бару. В этом баре они с Полин выпивали, но не оставались ужинать, так что Урсула не знала, в какой стороне столовая. Стеклянные витрины на стенах заполнены украшениями, керамикой, купальниками.
За стойкой стояла молодая женщина с длинными рыжими волосами, сверяла записи в гроссбухе с данными на экране компьютера.
– Добрый день, миссис Кэндлесс, – она посмотрела на Урсулу.
Прощай план назваться Урсулой Вик.
– Мы так огорчились, узнав о мистере Кэндлессе, – продолжала рыжеволосая, и дальше будто по книге: – Мы все глубоко сочувствуем вашей тяжкой утрате. Полагаю, вы получили от мистера Шофилда письмо с изъявлением соболезнований от лица нашего персонала?
Урсула кивнула, хотя в точности не помнила. Сотни писем.
– Чем могу помочь, миссис Кэндлесс? – проникновенным голосом спросила девушка.
– Я хотела узнать, нужны ли вам временные няни.
Девушка слегка выпятила губы – сочные, красные губы, похожие на мякоть спелой клубники.
– Всегда нужны, миссис Кэндлесс, особенно в сезон. Хотите кого-то порекомендовать?
– Да, – ответила Урсула. – Себя.
Потребовались дополнительные объяснения – именно поэтому Урсула не хотела называть свое настоящее имя. Пришлось подтвердить еще и еще раз: да, она действительно хочет этого, действительно готова посидеть с детьми постояльцев, скажем, два раза в неделю, она любит детей. Это стало бы приятной переменой… Тут, к своему стыду, она вынуждена была сослаться на свой статус вдовы, на потребность выбраться вечером из опустевшего дома. Рыжеволосая отнеслась с пониманием. И подоспевший менеджер мистер Шофилд – тоже.
– Готовы всячески поддержать вас в вашей скорби, миссис Кэндлесс, – бормотал он, словно это отель оказывал Урсуле услугу, а не она ему.
– Спасибо за письмо, – поблагодарила она.
– Был рад, – неуклюже ответил менеджер и покраснел, осознав допущенную неловкость.
– Начнем с четверга, – предложила рыжеволосая, исходя, по-видимому, из принципа: чем раньше начать лечение, тем лучше.
