Молодая женщина вошла, с порога протягивая руку:
– Я Сара Кэндлесс. Как поживаете? Спасибо, что согласились встретиться со мной.
Симпатичная рыжеволосая девушка с темно-красной помадой на губах. И какой глубокий траур – черный костюм, черная блуза, черные чулки и туфли, черный плащ на плечах. Носит траур по умершему отцу. Одобрительно оглядев Сару, Джоан повесила в шкаф ее черный блестящий макинтош и провела посетительницу в гостиную.
Джоан не из тех людей, кто торопится перейти к делу. Сначала надо поболтать, обменяться мнениями насчет погоды и состояния дороги от Лондона досюда. Похолодало, отметила Джоан, осень вступает в свои права, день убывает. Так оно и есть, согласилась Сара Кэндлесс. Она ехала по шоссе М25 и по А12, а на подступах к Колчестеру все еще продолжаются дорожные работы.
– Выпьете чашечку чая?
– Я вообще не пью чай, – решительно ответила Сара.
Джоан очень удивилась. Она никогда не встречала человека, который не пьет чай. У Джоан была в запасе маленькая баночка растворимого кофе без кофеина, купленная племянником и припрятанная в кухонном шкафчике.
– Что же вы будете пить? – поинтересовалась Джоан.
– Ничего не надо. Спасибо.
– После такой тяжелой дороги из Лондона, – сокрушалась Джоан.
– Все в порядке. Мне ничего не нужно.
– Столько часов за рулем!
– Вода у вас найдется?
Что она, собственно, имела в виду? Разумеется, в доме есть вода. Всю жизнь, и у родителей, и когда они с мужем обустроились, Джоан жила в доме с центральным водопроводом. Когда она открыла кран и спустила воду, чтобы стала похолодней, то сообразила, что вода бывает и другая, она видела бутылки в супермаркете «Мартлсхэм», но поверить нельзя, чтобы разумный человек стал платить деньги за воду в бутылке. Нет, мисс Кэндлесс просто скромничает.
Она поставила стакан на поднос, вместе с кексами и печеньем. Сама она попьет чай позже. От кекса мисс Кэндлесс отказалась. Джоан знала, что она откажется, едва взглянула на нее. Такие девушки все поголовно страдают от этой напасти – «нервной анорексии». Она читала в газете.
– Полагаю, теперь мы можем поговорить о моем отце.
Слишком деловито. И папка, извлеченная мисс Кэндлесс из черного кейса, выглядела пугающе официально, как и сам кейс, словно к Джоан явилась не родственница, а представительница газовой компании подписывать очередной контракт. Джоан закивала и села очень прямо, сложив руки на коленях и внимательно глядя на девушку.
– Я принесла копию свидетельства о рождении, – Сара предъявила документ. – Отца звали Джеральд Фрэнсис Кэндлесс.
Джоан уставилась на нее во все глаза. На миг она отвела взгляд и, наверное, плохо поняла. Холодный пот выступил на коже. Неужели ей не послышалось? Теперь она пристально смотрела на полные губы, покрытые блестящей темной помадой, слегка раздвинутые и обнажавшие белые блестящие зубы – такие же белые и блестящие, как фарфоровая тарелка, на которой лежало печенье.
– Прошу прощения, – пробормотала она. – Какое имя вы назвали?
– Джеральд Фрэнсис Кэндлесс.
Красные губы вылепили это имя, зубы слегка прикусили нижнюю губу, произнося первое «р», а затем второе. Нет, она не ошиблась.
– Разве вы никогда о нем не слышали? – спросила Сара. – Он был известным писателем. Автором знаменитых романов.
Это ничего не значило. Чепуха какая-то. Почти беззвучно Джоан произнесла:
– В нашей семье не было никого с таким именем.
– Позвольте, я еще кое-что скажу, миссис Тэйг. Отец родился в 1926 году. Десятого мая. Его родители – Джордж и Кэтлин Кэндлесс. Это все записано здесь, в свидетельстве о рождении. Если вы хотя бы…
