Седьмая…
Согласно бумагам, в замке обитали только Борден Айрторн, шестеро его детей и обслуживающий персонал. Раньше с ними вместе жила сестра покойной хозяйки, но она умерла два года назад. И больше родни у Айрторнов не осталось.
И все-таки «седьмая» — не просто «лишняя», что можно было бы объяснить присутствием в замке какого-то тайного гостя, которого лорд пожелал спрятать от ненужных глаз.
Седьмая — и шестеро детей…
А что, если?..
Он не додумал мысль: в гостиной что-то громко стукнуло, зазвенело, покатилось по полу. Затем послышались сдавленные ругательства, и снова грохот.
Мартин резко захлопнул папку.
***
Придерживая края пледа под горлом и опершись плечом о дверной откос, Март с хмурым видом наблюдал за ползающим по полу соседом. Витающий в воздухе запах перегара ощущался даже через заложенный от холода нос.
Наделавшая шума опрокинутая вешалка валялась тут же. И с грохотом падала снова и снова, когда Гилберт пытался вернуть ей — а заодно и себе — вертикальное положение, но опять заваливался на пол. Чертыхался и начинал сначала.
Март возвел глаза к потолку в молчаливой молитве и, не выдержав, таки оторвался от дверного проема и подошел к пьяному вдрызг помощнику.
— Вставай. — Протянул руку.
Гилберт, после очередного падения угнездившийся на корточках, поднял к нему мутный взгляд.
— Это… ик!.. оч-чень… люб-безно... с-с… в-вашей… ик!.. стороны… л-лорд…В-ви… Вы… В-ви-ы-ы… — Заплетающийся язык так и не смог выговорить «Викандер», и Поллоу, устало отмахнувшись, замолчал, бессильно осев на пол и снова икнув.
— Позорище, — проворчал Мартин; шагнул ближе, поднял белого мага за воротник распахнутой и мокрой, хотелось бы надеяться, от снега шубы. — Надо же было так налакаться.
Убедившись, что помощник в силах сохранять вертикальное положение самостоятельно (хоть и при помощи стены), Март отошел, чтобы вернуть на место вешалку.
— До кровати-то дойдешь? — Повернулся к белому.
Тот пожал плечами, выпятив нижнюю губу, и, не отрываясь от стены, принялся разматывать шарф.
Март нахмурился: желтый вязанный шарф в черную полоску, будто брюшко пчелы, — ничего подобного в гардеробе Поллоу он прежде не видел.
Хмыкнул.
— Тебя напоили и приодели, что ли? Не знал, что в борделях дарят подарки.
На самом деле, когда Гилберт не таскал на себе хламиду, одевался он дорого и со вкусом. Цветной шарф с кривыми петлями и бросающимися в глаза узелками, будто нитка постоянно рвалась во время вязания, в его образ совершенно не вписывался.
Повесивший было нос белый маг снова вскинул голову.
— Я был в клубе… ик!.. В приличном обществе… ик!.. — И важно поднял вверх руку с вытянутым к потолку указательным пальцем.
— Зато в неприличном виде, — пробормотал Мартин себе под нос, поняв, что сейчас помощник в таком состоянии, что любые вопросы бессмысленны. — Не вздумай блевать в гостиной, — строго велел белому и, развернувшись, направился в свою комнату, думая о том, что даже собачий холод не помешает ему открыть окно, чтобы проветрить.
Сзади послышался звон металлических ножек вешалки — видимо, Гилберт снова ее задел, а потом, судя по сдавленным чертыханиям, принялся ловить.
Март закатил глаза, но не обернулся. Плевать, он ему не нянька.
— Зато нас пригласили на благотворительный вечер! — вдруг внятно и даже без икания донеслось ему в спину, когда Мартин почти закрыл за собой дверь. — Скажи мне спасибо!
— Спасибо, — автоматически буркнул Март, но все же задержался; повернулся. — Что еще за вечер?
