Её слова перед камерами:
«В моей жизни ни так много бывало чудес, а может, их и не было вообще. Я выжила, и это чудо.
Иисус велик! Он меня спас! Я буду свидетельствовать о спасении в церкви! В это воскресенье! Аллилуйя!
Там погибли люди. Они умирали мучаясь. Всё свистело, трещало, салон разрывался на части. Сначала горел один двигатель, затем второй, потом произошёл удар. Нет, не об землю. Мы тогда были всё ещё высоко в небе, а под нами сплошные облака. Может это молния ударила по самолёту, может, запустили в нас ракету. А поджёг двигателей запланировали. Я сидела возле иллюминатора и боялась посмотреть в него. Меня, точно сковал ужас. Я не на что не рассчитывала в тот миг. Ничего не думала. Один сплошной ужас. Обшивка в нашем салоне, как клеёнка стала плавиться, сделавшись огненным дождём. Мне это напомнило Содом, – знаете? – (когда были уничтожены грешники). И все кричали, прижимались друг к другу. Стюардессы старались всех успокоит, но какое там могло быть спокойствие, когда вместе с приветливыми, но также перепуганными девочками в униформах по салону уже шла смерть. И были те, кого она уже забрала. Я вспомнила про библию. Сосед по креслу полез в свою сумку, достал ингалятор, которого ему не хватало, он задыхался, бледнел, синел, держался за грудь. Одна из девушек экипажа достала ему кислород, и он стал глотать воздух. Этот человек напомнил мне выброшенную на берег рыбу. Но всё было тщетно. Когда я отвлеклась, а стюардессы были заняты другими пассажирами, а затем и вовсе куда-то исчезли, я обернулась и увидела соседа мёртвым. Обшивка билась об его лоб. Набравшись смелость, я протянула руку и попыталась убрать с лица, глаза его были открыты. В другой руке у меня была библия, мне не хотелось её выпускать, но положив на колени, потянулась, чтоб закрыть глаза соседу. Упала библия, дёрнуло изо всей силы самолёт. Я натянула на покойника одеяло, которым он укрывался во время полёта, и полезла искать книгу…, страх одолел меня с ещё большей силой, когда не могла найти пропажу. Мне не нужно было ничего, лишь бы Бог не оставил меня вместе со Своим Словом. Пока я искала, обнаружила ещё мёртвых. Стало невыносимо страшно. Мне стало ясно – я должна умереть от страха. И уже почти смирилась с этим выводом, даже не заметила, что моя рука лежал на моей родной библии, а сверху накапал огонь и на запястье образовался ожог. Но почему-то сразу не чувствовала боли. Врачи сказали – это шок. Когда я это увидела, закричала, одёрнула руку, тушила огонь. Люди задыхались, – было тяжело дышать. Кислородных баллонов катастрофически не хватало. Во мне же что-то успокоилось, я открыла псалтырь, стала читать, одно за другим, пока не настала темнота. Глаза я открыла, когда лежала на каталке, на лице была маска, а тело пристёгнуто ремнями. Я видела, как опускались тросы с крюками, какие-то люди пристёгивали их к каталке, потом махали руками вверх, а я снова куда-то летела. Надо мной вертелся вертолёт и обдувал меня ветер. Мне опять было страшно, но сил не было. Снова темнота. В себя пришла в госпитале. Врачи сказали – повреждений нет, кроме некоторых ожогов».
В тот час перед телевизором оказался он – человек, севший в первом ряду.
Женщину встретили телевизионщики у дверей госпиталя. Как они позволили всё ей сказать и, мало того всё выпустили в эфир?
«Вы с какой церкви? Вы православная? Вы думаете, что это пасхальные чудеса? А что, разве в самолёте больше не было верующих? Или может, вы на борту были единственной праведницей, как в Содоме Лот? Ведь именно этот город вы упомянули..!».
