–Тогда, не желаете ли? У меня еще остались кубинские. Отличный табак. – Магда вытащила из кармана ярко-красную упаковку и протянула рабочему.
–Нет! Нет! Спасибо… Я не курю. – как бы извиняясь, заговорил молодой человек. – Честно говоря, пытался начать, но как-то не втянулся. Не так давно… Еще в гимназии. Но, может быть, попробую еще…
Тут Магда повнимательнее пригляделась к собеседнику. Было похоже, что ему не больше двадцати лет, хотя выглядел он несколько старше. Он был высоким, с приятной полуулыбкой на губах и ранними залысинами. Было видно, что рабочая смена на каменоломне довольно сильно изнурила его – он снял перепачканные каменной пылью брезентовые рукавицы и внимательно осмотрел распухшие и покрасневшие ладони… И еще Магда сразу заметила, что молодой рабочий бросает на нее взгляды полные обожания, и по-видимому, сам не отдает себе в этом отчет. Еще, чего доброго, действительно начнет курить, чтобы произвести впечатление на рыжую незнакомку…
–Я тоже раньше почти не курила. Хотя у нас в театре все дымят, как уланы Пилсудского. А сейчас курю почти постоянно. По-моему, в такое время сигареты – это как старый друг, который всегда рядом, чтобы ни случилось…– глубоко вздохнула Магда и тряхнув копной волос широко улыбнулась собеседнику.
От ее улыбки молодой человек довольно заметно смутился, но быстро взял себя в руки.
–Так вы служите в театре? – заинтересованно спросил он, явно радуясь, что сидящая перед ним женщина сама подсказала тему для разговора.
–До войны… Была актрисой в театре Миллениум…Амплуа веселой содержанки. Может быть, видели на афишах- Магда Езерницка. Но сейчас театр закрыт.
–А я Войтыла. Кароль. Я недавно в Кракове. Мы с отцом перебрались из Водовиц. Я начал учиться на факультете польской филологии, но тут…– с этими словами Кароль беспомощно развел руками.
–Отец болеет. Приходиться крутиться, чтобы заработать на жизнь. – пояснил он.
–Вы непохожи на человека, предназначение которого таскать камни. – сказала Магда.
–Скорее их собирать. – усмехнулся молодой человек.
–Вам, наверное, очень тяжело без театра. – осторожно добавил он. – Я ни в коем случае не считаю себя профессиональным актером, но в гимназии занимался в театральной студии. И в Кракове – в студенческом театре. Даже пытался режиссировать собственные пьесы.
Магда сразу поняла, что Кароль не слишком привык рассказывать о себе незнакомым людям, поэтому, произнося это, он смущался, словно признавался в чем-то недостойном.
–Я не знаю, Кароль…– Магда на мгновение закашлялась от сигаретного дыма – Театр закрыли и может быть это к лучшему. Мне странно представить, как люди сейчас идут смотреть пьесы.
–Но почему же? – искренне удивился Войтыла.
Повисло молчание. Было ясно, что разговор подошел к опасной черте, переступать которую без полного доверия к собеседнику могло быть смертельно опасно. И раньше, до войны, были темы, на которые нежелательно слишком распускать язык с незнакомцами, ибо всегда находились любители выявить неблагонадежных, но сейчас разговор с “неправильным” человеком мог очень быстро привести в застенок, а то и на виселицу.
–Какой может быть театр, когда творится все это! – неожиданно для себя, с раздражением сказала она. – Как можно играть спектакли, писать стихи, когда нас хотят превратить в рабов! Они даже школы закрыли! Зато пивные открыты. Я на их месте открыла бы театры и синематограф! Как это было у древних- panem et circenses
