Но самым главным в этом огромном помещении были растения.
Настоящие! Живые!
Тысячи и тысячи растений, когда-то заселявших поверхность Земли, но давным-давно утерянных после Эпохи Жнеца.
Здесь было всё. Множество разнообразных по виду и строению деревьев. Там виднелись и могучий дуб с пышной кроной, и стройная ель, и кудрявая пятнистая берёза, и душистая, как луговая трава, липа, и высокая элегантная сосна, и густой орешник вместе с величественной секвойей. Внизу, у подножия деревьев, были полянки с кустарниками и всевозможными травами. Всюду слышались пение птиц, жужжание и стрекотание насекомых.
– С ума сойти! – поражённо протянул Лариан, выходя на балкон. – Я такое видел только в учебниках!
По бокам балкона на небольших каменистых уступах росли две вишни, а венцом всего этого зелёного царства была яблоня. Её ветви с невзрачными на вид, потрёпанными листочками украшали крупные розоватые плоды. Дерево пристроилось в середине балкона, разрастаясь в каменном круге.
Лариан чуть не лишился дара речи. Нортон увидел, как постепенно его лицо озаряется потрясением и восторгом, и осознание того, как что-то невозможное становится реальным, вспыхивает в глазах, и вспомнил, что некогда и сам пережил такие же чувства. Внутри всё бушевало от нахлынувших эмоций. Хотелось кричать.
– Удивительно, не правда ли? – спросил Нортон.
Лариан подошел к краю балкона и вцепился в кружевные перила с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Он слегка наклонился и посмотрел вниз, на всё великолепие Живого сада – здесь даже пахло иначе, и этот запах было ни с чем не сравнить.
– Ничего подобного никогда не видел, – почти шепотом вымолвил Лариан и добавил, посмотрев на Нортона: – Как вам удалось?
Нортон встал возле него и облокотился на перила.
– Наша станция занимается восстановлением природы до Эпохи Жнеца, – пояснил он. – Все эти растения когда-то заселяли территорию Земли и являлись её неотъемлемой частью. Мы хотим восстановить всё. Вернуться к истокам. В этом и заключается суть станции.
– А другие станции? Они тоже выращивают растения?
– Нет. Это задача «Хроны» – нашей станции. У других свои цели.
Лариан с любопытством повёл бровями.
– Какие же?
Нортон устало выдохнул, явно не желая рассказывать об этом. Отчего же?
– Можешь не говорить, если это секрет, – поспешил добавить Лариан. Он попытался выглядеть при этом абсолютно равнодушным.
– Ну, почему же сразу секрет… – пробормотал Нортон, направляясь в сторону яблони. Лариан проследил за ним взглядом.
– Всего есть четыре станции, – пустился в объяснения Нортон. – «Хрона» – это мы. Наша задача – воспроизвести и сохранить флору Земли, которая была утеряна во времена Эпохи Жнеца. – Оказавшись возле тонкого ствола раскидистой яблони, Нортон повернулся к Лариану. – Есть «Ирбис» – они отвечают за всю фауну, что когда-то бродила по поверхности. Их задача восстановить утерянную популяцию.
Лариан моргнул.
– Неужели?
– Именно, – улыбнулся Нортон и продолжил: – Третья – это «Лилидон». Одна из старейших станций. Она хранит искусство. Всё, что когда-то сотворил человек: книги, картины, скульптуры, кинематограф и тому подобное. Их задача – не утратить лицо нашего прошлого. Его историю, которую с такой охотой забыл Галодрион. Кстати, именно они решили, что над каждым залом, который хранит цель существования станции, должна значиться надпись: «Ab ovo usque ad mala
