Не желая показывать всех эмоций, дева отвернулась к окну. Там, далеко, среди деревьев Бернамского леса, горели сотни огней. У сидов, жестоких и страшных, праздничная ночь была в самом разгаре. Но если люди чтили мертвых, то для бессмертных это была пора любви и свадеб.
«Я же стою посередине двух миров, не принадлежа ни одному из них. Люди со своим пиром, волынками и плясками так же от меня далеки, как и сиды с их флейтами, песнями и кострами. Я никогда не была своей для деревенских. Они боялись и презирали меня, как все, что было им непонятно. Ровней чопорной знати мне тоже никогда не стать. Хоть трижды сделаюсь королевой, все равно буду слышать за спиной шепот. Что остается? Лес? Его я сама боюсь. Того и гляди заплутаешь, потеряешься, а в конце концов сгинешь! Нет, этот страх сильнее презрения и людской ненависти. Так если нет разницы, то лучше страдать в королевских покоях, чем в крестьянском доме. А раз между мной и замужеством стоит Темный лэрд, то сделаю шаг навстречу, я не гордая».
Айлин повернулась к магу и заметила, что он внимательно рассматривал спящую служанку.
– Недурно, – наконец выдал он. – На имени или на крови?
– На имени, – облизнув пересохшие губы, ответила Айлин.
– Хм. – Маг сложил руки за спиной. – А как узнала?
– Подобралась через повседневное.
– Молодец, значит, мои уроки не прошли зря. Горжусь. Кстати, что за магия сокрыта в фибуле, что ты мне вчера дала? Я чувствую ее, но не могу определить. Поверь, со мной такое нечасто.
Айлин усмехнулась, хотела было съязвить, что великий Темный лэрд не смог разгадать маленькую тайну. Хотела, но не стала. Во-первых, с матушкиными подарками не шутят, а во-вторых, золотой трилистник все еще скалывал ворот его дублета, поблескивая в свете свечи.
– Все просто, мой лэрд, – Айлин подошла и коснулась тонкими пальцами застежки, посмотрела в темно-сиреневые глаза. – Я так долго вчера слушала о чудовище из бездны, что мне захотелось доказать вам обратное. Фибула развеет в прах любое порождение тьмы, стоит лишь коснуться ее.
Румпель покачал головой.
– Ничего не стоит мне доказывать впредь. Я не первый год живу на свете и знаю, что самые страшные чудовища – люди. Но за подарок спасибо. И потому мне любопытно, что ты предложишь за помощь в этот раз, леди Айлин? Ты ведь теперь леди, не так ли?
Насмешки колдуна кололи не хуже острых листьев цветка, на который он так походил.
– Да, его величество велел меня теперь так называть. Но между нами ведь ничего не изменится, не так ли?
– Ошибаетесь. Если вам суждено стать королевой, то придется меняться, заново себя перекраивать и вновь сшивать. Учиться сладкой лжи и придворной фальши. Окружать себя верными людьми, но никого не подпускать близко. Блистать на пирах и знать, сколько стоит каждая пинта эля, поданная на стол. Знать, чем живет столица королевства и что творится на его самых отдаленных островах. Слышать, что говорит король и о чем умалчивают придворные. Уметь находить компромиссы, знать, когда стоит казнить, а когда помиловать. И главное, каждый светлый день повторять себе, что в первую очередь вы королева и уже после мать, жена и женщина. Тогда, быть может, этой многострадальной стране повезет, и ее не поглотит очередная пучина войн.
– Вы поможете мне с этим? – спросила Айлин.
– Нет. Я лишь помогу вам выполнить задание короля. Но сначала подарок!
– Мой лэрд, у меня осталось лишь матушкино кольцо с рубином, оно подходит на любую руку.
