Дверь в оранжерею оказывается приоткрытой. Внутри также мрачно и тихо… Фиолетовые блики от тусклых ламп только дополняют атмосферу жути. А ещё тихий, едва уловимый звук, похожий то ли на скулеж, то ли на плач, который исходит из глубины довольно большого помещения. Стараясь держаться как можно ближе к дорожке, ведущей на выход, крадусь вперёд, желая узнать источник этого звука.
Не пчелки же это темным вечером решили пожужжать. Конечно, нет.
– Тебе по пальцам все объяснять надо или что? – вдруг разносится эхом по оранжерее, из-за чего я дергаюсь с места, прячась за ближайшим кустом высокой растительности. Голос находится слишком близко. – Говори, твоих рук дело? Ты этого придурка надоумил?
– Я… ничего не знаю. Это не я, клянусь!
Ни один из голосов не принадлежит Грому. Однако второй я все же узнаю. Кажется, именно его обладатель развязал меня вчера в подвале!
Больше не собираясь таиться, выдергиваю палку из рассады и двигаюсь прямиком в сторону разворачивающейся потасовки.
Спустя метров двадцать я достигаю цели, понимая, что не ошиблась. Парень, чьего имени я не знаю, находится в беде. Сидит, сжавшись на бетонном полу у полупрозрачной стены, словно в ожидании удача. А перед ним угрожающего вида индивид, заносящий кулак, по всей видимости, для очередного удара.
– Эй, ты, отойди от него! – произношу так громко, чтобы меня услышали. Обидчик вмиг забывает о том, что собирался сделать, и резко оборачивается.
– Ты ещё откуда здесь?
– Гром не предупреждал, что среди наших есть девчонки, – доносится сбоку.
Их двое, и это плохо. Очень и очень плохо.
– Серьезно, я не шучу, – вытягиваю палку перед собой, стараясь в этом дурацком свете запомнить лица своих будущих палачей.
Они высокие, широкоплечие, оба смазливые до жути, но сразу видно, скользкие типы. У одного серёжка в ухе и длинные смолистые волосы, собранные в пучок, другой — короткостриженный, кажется, шатен с выбритыми висками и носом, как у сайгака. То есть явно сломанным не раз!
– И что ты там сделаешь этой зубочисткой? – самодовольно хмыкает последний, подходя в своему соучастнику и вальяжно засовывая руки в карманы брюк.
Я смотрю на бледное лицо своего спасителя да их спинами. Потом снова поочередно на каждого из негодяев.
Они точно не мои одноклассники, я бы из запомнила, но упомянули Грома. Значит, подчиняются ему.
– То же, что и со своим отчимом, утырок, – снова решаюсь на блеф. – Хочешь узнать на личном опыте?
Парни улыбаются, но глаза не выражают ничего, кроме угрозы. Кажется, не верят. Черт!
Все происходит слишком быстро. Зажмурив глаза, я бросаю палку в стриженного, посколько он стоит ближе. И… кажется, попадаю! Парень начинает ругаться матом, одновременно устремляясь ко мне навстречу. Я не успеваю осознать тот момент, когда оказываюсь проваленной спиной на пол.
– Обычно я девчонок не бью, но для тебя сделаю исключение, – бормочет этот придурок, фиксируя мои руки.
Меня накрывает волной истерики. Я бьюсь, кусаюсь, брыкаюсь, не слыша и не видя ничего вокруг. Пока этот мальчишка вдруг не обмякает, придавив меня своим телом.
"С ума сойти, всего за один день уже второе покушение на мою жизнь. Из Кингдома вообще живыми выпускают? И выпускают ли?" – проскальзывает лихорадочная мысль в голове, видимо из-за шока.
– Ты как? – надо мной звучит голос того парня, которого я вообще-то пришла спасать.
Я тут же отмираю, отталкивая бессознательного негодяя подальше от себя, и в недоумении осматриваюсь по сторонам, замечая второе бессознательно тело у стены. После чего в недоумении смотрю наверх.
