Виктор Ильич перевёл дыхание и продолжил:
– То, что мой друг выжил в авиакатастрофе – не случайность. Что-то помогло ему остаться в живых. Что-то… или кто-то пытается сохранить баланс. Мой друг столкнулся… вернее, его столкнули с тем, кто здесь и сейчас пытается разрушить наше мироздание.
Виктор Ильич встал и вывернул всё из карманов на стул.
– Можешь меня проверить. Ни диктофонов, ни микрофонов, ни «жучков» у меня или на мне нет. – Марина проигнорировала. Он сел на край стула. – В начале нашей беседы я сказал тебе про два пути. И в обычной жизни так бы оно и было. Два пути. Путь к свету. И путь к тьме. Так или иначе, но незаметно ты придёшь к концу дороги. У каждого свои представления, но я представляю, что в конце пути всех нас ждёт пропасть. И в зависимости от того, как долго ты шёл в тени, и как часто выходил на свет Божий, будет зависеть, вознесёшься ли ты над пропастью или сгинешь в ней… Что ты скажешь, если я сообщу тебе о третьем необычном пути?
– Чего вы добиваетесь? – как и взгляд, голос Марины снова стал бесцветным.
– Я не знаю, но по какой-то причине ты отмечена. Ты должна сделать что-то важное. Ты можешь сделать что-то важное! Но ты должна поверить в нереальное, так же, как ты веришь, что видела призрак девочки.
– Может вы на самом деле клиент этой больнички, а? Случайно забрели сюда, выносите мне мозг ахинеей? Как вы прошли мимо этих зверей-санитаров?
– У тебя есть возможность подумать до завтра. Завтра, если ничего не случится, мы встретимся ещё раз. Если ты будешь придерживаться сегодняшней точки зрения, мы больше не увидимся. И дальнейшая судьба будет зависеть от тебя самой. Если ты решишь согласиться, даже с корыстной целью просто выбраться отсюда – мы тебе поможем.
– Почему?
– Я же говорил: ты отмечена.
– У меня что – клеймо на лбу?
Виктор Ильич вздохнул. Как же тяжело с современной молодёжью! Может, и правда надо было послушать Павла и дать ему возможность поговорить с девушкой?
– Ты отмечена судьбой, Марина.
– С чего вы взяли?
– Мой друг… который выжил… получил дар ясновидения. Я понятия не имею – почему, но ты часть нашей команды. С твоим участием борьба с тем, кто топчет наш муравейник, станет много эффективней. За счёт чего это произойдёт – так же без понятия. Самому интересно. Но, если ты предпочтёшь один из двух первых вариантов, моё любопытство, к моей печали, не будет удовлетворено. – Виктор Ильич посмотрел на время. – Мне пора! До завтра.
Виктор Ильич встал, рассовал по карманам всё, что вынул и вышел за дверь. Какой же трудный разговор! Когда он шёл сюда, всё казалось намного проще. Но это тебе не с десятилетним ребёнком разговаривать. Тут нужны аргументы серьёзнее, чем просто вера. Тем более, в волшебство. Или чудо. Если это не одно и то же…
Марина долго, замерев в одной позе, смотрела на закрывшуюся за незнакомцем дверь. На психа он определённо не похож. Да и кто бы его – психа – сюда пустил? Значит, ему реально нужна она. Может, он маньяк какой? Но зачем столько сложностей? Она, кроме того, что сбила людей на пешеходном переходе, ничем не выдающаяся личность.
Марина вспомнила призрак девочки.
Нет, на тот свет ей совершенно не хочется!
Но и в психушке оставаться не улыбается. Здесь она точно сойдёт с ума, и уже неизвестно, что будет лучше: смерть или сумасшествие.
Незнакомец предлагает пойти с ним. Шансы сбежать от него гораздо выше, чем сбежать из психушки… или тюрьмы. Что она теряет? Ни-че-го.
