–Так им и надо! – подытожила Галина.
– А может быть, им кушать нечего было… вот они и уворовали, а их за это на каторгу… Так что ли?! Мне их жалко, люди ж они и никого не убили, – проговорила Анна.
– Жалостливая ты, Аннушка, только нынче с голоду никто не мрёт. Лето… – кивнула за окно Галина, – ягоды разные в лесу есть и грибы, рыба в реке. А сами-то те мужики из деревни, там у них у всех огороды, и коров и живность всякую держат… Нет, Аннушка, воры они и есть воры, а с ворами надо по закону, чтобы другим неповадно было. А то, что ж это получится, – одних помилуют, другие их примеру последуют…
– А я тоже знаю интересный случай, – проговорила Лариса. – Хотите, расскажу?
– Расскажи, расскажи, Ларочка! – вспыхнула глазами Анна. – А то сестрёнка снова начнёт поучать меня. А сама только что божилась, что не будет… вот так всегда, стоит мне лишь кого-нибудь пожалеть или сказать слово против.
– Вовсе я и не поучаю. Просто сказала, что всем ворам место на каторге, вот и всё, а ты, моя милая сестрёнка, сразу дуться… Ну, ладно уж, прости, ежели что! – приобняв Анну, сидящую рядом на диване, примирительно проговорила Галина и посмотрела на Ларису, дав этим понять, что ждёт её рассказ.
– Мне тоже жалко людей, если они от какой-либо безысходности идут на воровство без разбоя, конечно, но всё ж таки они преступники, – поддержала Галину Лариса, – и должны отвечать по закону за свои преступления.
– Да, я разве ж против законов… Просто жалко… вот и всё… – ответила Анна, готовая всплакнуть. – Может быть, у них что-нибудь с головой… больные они на голову, а их сразу в тюрьму. Может быть, их сначала надо в больницу…
– Верно так и сделают… Почём нам знать! А то, что больны головой это точно! Со здоровыми головами не воруют.
– А всё одно их надо сначала в больницу, – стояла на своём Анна.
– В больнице, милая Аннушка, их совсем больными сделают. Не в простую же поместят, где здоровые люди лежат, а в психушку. Папенька говорил, что там из здоровых людей дураков делают. Только зачем, я не знаю.
– Смешная ты, Галя! Нешто не понимаешь? Чтобы у церкви стоять, вот зачем. Если юродивых не будет, кто ж будет всякие умные слова говорить… Некому… Так-то вот, сестрёнка!
Только я думаю, что в психушке всё-таки не сладко, – заключила Галина и напомнила Ларисе о её желании рассказать смешной случай.
– Случай, о котором сейчас расскажу, произошёл в Петербурге, – начала рассказ Лариса, – ещё до моего с папенькой переезда в Омск. Молодой офицер страстно влюбился в артистку цирка – дрессировщицу львов. Предвосхищая ваш вопрос, говорю, офицер тот мне не был известен, а дрессировщицу я неоднократно видела, когда мама, папа и я ходили в цирк, но знакома с нею не была. К времени, относящемуся к моему рассказу, это была очень красивая молодая женщина. Не берусь описывать все её достоинства, так как я не мужчина и не могу видеть женщин так, как видят их они, но всё же не могу умолчать тот факт, что тело её было совершенно, а лицо прекрасно.
"Ах, в такую женщину невозможно не влюбится! – неслось со всех рядов, окружающих арену цирка. – Как она смела, и необычайно отважна! Ах!" – восклицали зрители от каждого, казалось бы, неосторожного движения дрессировщицы. Хватались за лицо и голову и даже закрывали от страха глаза, но всё шло задуманным артисткой чередом.
Так вот, в такую незаурядную по смелости женщину, влюбился молодой офицер. Однажды он увидел её в ресторане в кругу подруг. Набравшись смелости, подошёл к ней и, глядя прямо в её прекрасные глаза, сказал, что любит её.
