Всё, надо что-то делать, время идёт! Я же собрался… куда я собрался? Забыл. Ходят тут всякие, сбивают с мыслей. И вообще, что за манера у педагогов – наказывать, освобождая? Или он надеялся, что я таки зашибу его столом?
Мой друг Мэмыл однажды сказал, что лучше перехулиганить и попасться, чем недохулиганить и выкрутиться. Мы ещё тогда поспорили, сумеет ли он повторить эту умную фразу. Не сумел.
Дорога тянется в обе стороны: в правую и в левую. Левая сторона ведёт к берегу, правая – к лесу. Если упереться лбом в фонарный столб, то стороны поменяются, но дороги видно не будет. Так что я опираюсь затылком и вполне доволен своим выбором.
Итак, что мы имеем? Родители дома, но заняты по работе. Алеся в школе и занята учёбой… а также первыми ухажёрами. Вектырь в лесу (пукытымом чую!) но искать его надо старательно, а не как вчера…
А ну его, этот лес. Скукотище. Нагряну как я на причалы. Не хотят по-хорошему, придётся телами. Забыли, небось, как выглядит красавчик Турбослав? Ух, там, наверно, до сих пор все на взводе! Обязательно зайду в Корпус нянек. Поболтаем, обсудим Белышева и его сучью вовлечённость – пущай расскажут, какая муха его укусила. На этот раз. А там уж выпьем метанолу и поглумимся вместе. Единственное, говорят, что местные юноши и девушки (не перепутать бы… с их родителями) глумиться не умеют. Только обижаться.
Тогда сразу на берег, к рыбакам. А что, девчонки у них, конечно, неразговорчивые, но красивые, заразы. По крайней мере, те, которых я помню. Жалко, всерьёз не воспримут, но ничего, зато какой эффект! Выходит такой Белышев, ещё не красный, и видит меня в объятьях этой самой, как её…
«Плыви на буй…»
Гырголвагыргын!
В другой раз. Отделяюсь от фонаря и поворачиваю направо. Я иду в лес, и пусть меня стошнит от него прямо там. Я иду в лес и не встречу ни Белышева, ни прочих демонов духоты, зато смогу спокойно, без помех и затрат на фильтрацию контекстов, просто пообщаться с друзьями. И только попробуйте сослаться на занятость. Я вам эту занятость засуну в занятость и проверну три раза. Да, Мэмыл, даже тебе эта процедура не понравится. Так что давай, вылазь. И ты, Пашок, у меня к тебе дело есть. Элю помнишь? Почему мы не знали, что у неё сестра есть? Или это только я не знаю? И как она выглядит? Если ещё и тельцем не хуже, то… ну извини, извини, не хотел бередить зависть. Просто ты единственный, кому по силам найти узел, если найти его практически невозможно.
«Извините, я сейчас не могу общаться в связи с состоянием глубокого сна», – доносится до меня ответ, минуя сотни транзитных узлов. А может, и не сотни. Формулировка настолько привычная, что наверняка буферизуется.
«Отвянь, я сплю!» – прилетает, словно баллистический плевок, из другого мозга. А может, и не мозга. Такому хамству можно хоть седалищный нерв научить.
Ну да, часовые пояса, помню. Забываю, что вы теперь паиньки. Занятость, режим, не до ночных гулянок. Жаль. А я вот тоже буду ночью спать. Мне понравилось. Сны – это самое безопасное из неустойчивого. Сегодня так хорошо выспался! Хочу повторить. Без ссадин, обид и бородатых людей, которые, в отличие от некоторых, не стесняются забрасывать в эту глушь свои ленивые титулованные тушки.
Ах ты ж прядь вашу за ногу! Легки на помине.
Прячусь за фонарь. Одмины выплывают из-за угла, словно тяжёлые крейсеры. Остановились. Что-то обсуждают, переминая в руках туго свёрнутые тряпки. Кого, Кожиных обобрали? Кстати, где эти голубки? Вроде бы в эту же сторону шли. Или спрятались, как я, за фонарь, чтобы второй раз не покалечили? Кто ж от одминов за фонарём прячется?
