Четвертое июня. Пекин, площадь Тяньаньмэнь. Протесты - страница 9

Пожилые селянки не знали о политической борьбе, предшествовавшей ограничению рождаемости, но многие из них поддержали эту инициативу и усердно работали над ее реализацией в 1980-е годы. Историк Гейл Хершаттер брала интервью у женщин в деревнях провинции Шэньси, она пишет:

Фэн Сумей была руководителем женской группы, которая убеждала жителей деревни в необходимости ограничивать рождаемость. Фэн говорит, что «в большинстве семей женщины соглашались с планированием семьи, а мужчины – нет… Насколько же тяжела была работа по дому для женщин, когда у них слишком много детей!» [там же]. Некоторые селянки в 1980-е годы рассматривали кампанию по ограничению численности семьи скорее как личное освобождение, чем как насильственное вторжение государства в частную жизнь.

В начале 1980-х в Китае преобладало здоровое и грамотное население. Увеличение продолжительности жизни и распространение образования произошли в годы правления Мао, они же способствовали и быстрому экономическому росту после его смерти [Naughton 2007: 82]. Сельские рынки и поселково-сельские предприятия уходят своими корнями в 1950-е, 1960-е и 1970-е годы.

Никто в семье Лай Чансина, уроженца провинции Фуцзянь, не имел образования. Сам Лай, родившийся в 1958 году, едва знал грамоту. Во время Культурной революции отец Лая незаконно присвоил болотистый участок земли, чтобы использовать его под огород [August 2007: 101]. Самостоятельная обработка земли за рамками коллективной системы являлась политически рискованной стратегией выживания во времена Мао, однако многие сельские семьи решили сами осуществить деколлективизацию еще до того, как в 1980-е годы государство дало официальное разрешение. Семьи, занимавшиеся частным, а не коллективным сельским хозяйством, получили преимущество, когда в 1980-х годах появилась возможность заняться бизнесом и зарабатывать деньги. То же самое делали и чиновники, имевшие привилегии, они могли приобретать товары по низким ценам, установленным государством, что позволило им получать прибыль от перепродажи товаров.

Чиновники могли облегчить или усложнить жизнь предпринимателям; это порождало взяточничество – владельцы мелкого бизнеса «подмазывали» власти в обмен на лицензии и налоговые льготы. Лай Чансин усвоил все это на собственном горьком опыте. Проработав два года подмастерьем у кузнеца, в 1979 году он открыл собственную мастерскую по производству автозапчастей. Лай вложил свою прибыль в обувную фабрику, магазины одежды и бизнес по импорту телевизоров, а также в другие предприятия [там же: 102]. «Вы могли открыть бизнес утром и заработать деньги к вечеру, – говорил Лай журналистке Ханне Бич, – тогда все было настолько свободно и открыто, что у всех было по несколько предприятий. Глупо не заняться этим» [Beech 2002].

По словам его семьи, успех Лая в конце концов привлек внимание местных чиновников. Двое чиновников, которым он отказался давать взятки, пришли к нему домой, чтобы провести аудит его бизнеса по импорту телевизоров. Когда сестра Лая попыталась им сопротивляться, они избили ее, обвинили Лая в налоговом мошенничестве и начали аудит других его предприятий. В результате Лаю пришлось ликвидировать бизнес в Шаоцо, он переехал в большой город Сямынь и начал все сначала. Урок он усвоил. В Сямэне успеху Лая в построении крупной бизнес-империи способствовала его новообретенная способность радовать чиновников подарками [August 2007: 105]. Выстраивая отношения с чиновниками нужным образом, Лай смог нажить состояние.