- А пытки?
- Брось! Максимум, что тебе грозит - это детектор лжи.
- Да откуда ты все это знаешь, «бхакт и друг»?
- Экий ты эрудированный. Я здесь давно. У меня сменилось много соседей. Насмотрелся я на вас.
- Давно, это сколько?
- Три года.
Я оторопел.
- Но это же предварительное заключение!
- А что еще со мной делать? В монастырь отправлять смешно - я иноверец. Казнить? Времена не те. Между прочим, тюрьма очень эффективно сжигает дурную карму и добавляет тапаса.
И он вновь принял позу лотоса, положил руки на колени ладонями вверх и погрузился в медитацию.
А ночью началась гроза, странная какая-то гроза, неправильная. Небо не гасло ни на секунду от частых молний, а раскаты грома слились в один непрерывный гул, смешанный с ревом ветра. Вдруг у нас в камере погас свет, тусклый тюремный свет, который не выключали ни днем, ни ночью. Это нас жутко обрадовало. Наконец-то можно поспать спокойно. Пусть уж лучше гроза.
А утром меня снова повели на допрос, но на этот раз мы ни поднимались вверх, а спускались вниз, что, мягко говоря, не обнадеживало. В небольшой комнате без окон с голыми каменными стенами, освещенными мертвенно-бледным электрическим светом, меня встретил отец Александр. Других инквизиторов не было, только еще какой-то молодой монах с печальными глазами, неизменный нотариус да невысокий полный человек, вида весьма цивильного.
- Ну, надумали говорить? - поинтересовался отец Александр.
- Мне нечего вам сказать.
- Петр, я буду с вами откровенен. Вы сами не понимаете, во что ввязались, и ваши друзья тоже. Это дело чрезвычайной важности. Его курирует сам отец Иоанн, о нем известно папе! Вы думаете, что применение пыток - пустая угроза? Это не так! Несколько дней назад мы собирали совет, на котором было решено в данном случае отступить от трехвековых традиций увещевания и милосердия и вернуться к старинным методам допроса. У нас нет времени вас уговаривать! Возможно, уже поздно. Нет, дело конечно не в вас и даже не в «Ordo viae». Недавно в Екатеринбурге появился человек, который может представлять угрозу для всех. Он слишком опасен! Нас интересует все, что с ним связано.
Я заколебался. Друг кришнаит, как в воду глядел! Отец Александр заметил мои сомнения и впился в меня глазами.
- Назовите имена. Всех, кто общался с этим орденом. Вы им не повредите. Они нам нужны только, как свидетели.
«Нет! Им нельзя верить. Не раскисай!» - сказал я себе.
- Нет! - вслух сказал я.
Отец Александр обреченно развел руками.
- Ну, я сделал все, что мог, - сказал он сводам тюрьмы. - Читайте! - кивнул он нотариусу.
- Мы, судья и заседатели, - начал нотариус, - принимая во внимание результаты процесса, ведомого против тебя, Петра Болотова из Москвы, Московской епархии, пришли к заключению, после тщательного исследования всех пунктов, что ты в показаниях своих сбивчив и противоречив. Имеются к тому же различные улики. Их достаточно для того, чтобы подвергнуть тебя допросу под пытками. Поэтому мы объявляем и постановляем, что ты должен быть пытаем сегодня же в семь часов утра. Приговор произнесен.
Я прикинул, что до семи осталось минут пятнадцать. Хреново, однако! Ноги были, как ватные.
В этот момент сверху послышался шум и приглушенные крики. Отец Александр посмотрел на дверь.
- Идите, выясните, что там происходит, - приказал он одному из полицейских. - А мы идем вниз. Я не собираюсь терять время.
