Когда Нина приехала сдавать экзамены, бабушка Ксения Львовна с дочерью отдыхали на даче в Сестрорецке. Каждый год они снимали на лето комнату в частном секторе, в районе парка Дубки, рядом с Финским заливом. Пока Нина сдавала документы в учебную часть, пока узнавала расписание экзаменов, наступил вечер. В общежитие института, которое находилось на улице Смирнова, напротив окон бабушкиной квартиры, (что Нина посчитала хорошим знаком) можно было поселиться только с завтрашнего дня. Нина задумалась, как ей быть? Ехать к бабушке в Сестрорецк? Но, где она будет искать, на ночь глядя, нужный дом? В темноте все кошки серы. Белые ночи уже канули в лету. Она отошла в сторонку и присела на скамейку. Яркая внешность Нины привлекала всеобщее внимание. Девчонка, сдававшая документы на хореографическое отделение, разговорилась с ней. Она приехала из Баку, и тоже не знала, где провести ночь. Собеседница была натуральной блондинкой с пышными, распущенными по плечам волосами, с веселыми голубыми глазами и огромными ресницами, как у куклы. Ее звали Ларисой. Они сразу почувствовали симпатию друг к другу, словно две сестры. Подхватив свои чемоданы, решили повернуть на выход, к знаменитой лестнице института, на которой когда-то известный художник изобразил А. Пушкина с супругой Натали. Оказывается, в 19-ом веке в этом здании на Дворцовой набережной проходили балы, на которые съезжался весь петербургский высший свет и бывал император. Нине было приятно, что теперь она, девчонка из уральской глубинки, тоже идет по этой лестнице. Раздумывая, куда им лучше двинуться – на вокзал, или гулять всю ночь по Невскому проспекту – девушки остановились. Бродивший среди абитуриентов высокий молодой человек давно бросал на них заинтересованные взгляды. У него была бритая голова, некрасиво обнажившая неровности черепа, впалые, как у туберкулезного больного, щеки, но при этом, отличный костюм и манеры завсегдатая столичного бомонда. Он подошел к девушкам и задушевно спросил:
– Что, красавицы, ночевать негде?
– Ну, да, – ответила Лариса.
– Могу выручить. Друг мне оставил ключи от квартиры, сам на Север с семьей уехал. Пойдет?
– А где квартира?
– Недалеко от Гостиного двора, на улице Ломоносова.
– Пойдет.
– Тогда давайте ваши чемоданы и поехали.
Ох, Нина, Нина! Святая простота! И кто тебя научил так безоговорочно верить первым встречным? Тебя обманывали соседские мальчишки, отбирая деньги, данные родителями на мороженое; обманывали цыганки, обещая предсказать судьбу; обманывали любимые мужчины, попутчики и прохожие, но ты всех их судила по собственному характеру, а значит, они были для тебя изначально хорошими людьми!
Нисколько не сомневаясь, что в прекрасном городе Ленинграде могут жить только прекрасные люди, Нина, вслед за Ларисой, отправилась неизвестно за кем неизвестно куда.
Из метро они вышли на Садовую, потом свернули в первую улочку налево. Это и была улица Ломоносова. Чуть не во всю длину ее до арки тянулось двухэтажное грязно-желтое здание, похожее на казарму. Сюда бритоголовый благодетель и привел приезжих девушек. Во дворе на скамейке сидели милые старушки. Возможно, их внимательные взгляды на молодого человека, груженного чемоданами, и на двух озирающихся девиц, зашедших в подъезд, изменили первоначальный замысел их негаданного спутника.
Квартира, которую открыл ключом молодой человек, была совершено пустая. Только старые засаленные обои да голые кровати с панцирными сетками в каждой из комнат напоминали, что здесь когда-то жили люди. Девушки разочарованно огляделись и сказали, что, пожалуй, лучше поедут ночевать на вокзал. Молодой человек почему-то заволновался, заверив, что через полчаса привезет простыни и подушки, что никто не будет им здесь мешать, что платы за ночлег никакой не надо, и они зря переживают.
