– “Кто знает, какие истории скрывает заржавевший кинжал!”
– Золотые слова. Так вот, моё хобби состоит в… как бы это приличнее назвать… пожалуй, другого слова не найти… состоит оно в переводах любимых книг. Незадолго до переезда в Японию, а это, возможно, конечная точка моего путешествия длиною в жизнь, я взял за правило переводить и отпечатывать в день по крайней мере два листа текста. И побудила меня к этому книга Снаудера. Тот самый “Каскад_6”.
– Великий человек…
– Да, он объединяет поколения… пускай и весьма своеобразно. Так вот… вдохновила меня конкретно эта строчка про глаза смотрящего и власть. Видите ли, мне по силе не менее одиннадцати языков. На семи из них я свободно изъясняюсь. На четырёх могу позволить себе скверно ругаться и один освоил, кажется, в совершенстве.
– Позвольте угадать, на каком…
– Воля ваша.
Окинув старика оценивающим взглядом, Тамура на миг зажмурился. Чего гадать, лишь один язык в современном мире открывает столь огромное число дверей. Дверей в удивительные литературные миры. Дверей в передовые страны с историей, достойной пера поэта.
– Английский.
– Вне всякого сомнения, мальчик мой. Можно мне вас так называть?
– Извольте.
– Так вот, недели три назад я закончил свой непосильный труд. Отправил листы в типографию, попросив сшить из них книгу в твёрдом переплёте. Последние три дня, разобравшись с обстановкой этого гаража, с переоборудованием его под магазин – замена дверей, развешивание зеркал, покончив со всем этим я сел рисовать обложку на папирусе. Современные издатели называют то, чем я занят, “Супер-обложкой”. Занятие медитативное. То, что надо после потрясений, пускай и приятных.
– Ей отведено особое место, я полагаю?
– На витрине ей предназначена особая резная подставка. Я намерен давать её читать другим людям… как бы на время. Не напрокат, это слишком меркантильно для меня. В этом хобби я намерен находить скорее отдушину, нежели выгоду. К тому же извлечение прибыли несёт с собой неизбежное нервное напряжение, от которого я намерен, напротив, всеми методами избавляться.
– Вы великолепны…
– О, полноте. Лучше взгляните поближе и скажите, как вам.
Тамура с трепетом поднял на руки книгу. Провёл пальцем по рельефу рисунка ручной работы. Сняв суперобложку, он вчитался в текст. Слова были незнакомыми.
– Это… сильно отличается от того, что читал я.
– “Красота и ум в глазах смотрящего подчас в намного большей власти…”
– “..чем в руках того, кто эти зеркала…
– “..ваяет”.
– Могу я…
– Что?
– Попросить… вас…
– Ну разумеется.
– Понимаете… я не имел возможности оценить всю полноту оригинала… и английский мне уже сколько лет неподвластен…
– Прискорбно это слышать.
– Я имел непростительную глупость заказать у пары поганцев-халтурщиков перевод, качество которого оставляет, мягко говоря, желать лучшего. Я имел знакомство с испорченной жемчужиной…
– Тем полнее будет наслаждение…
– От вашей работы.
– От НАШЕЙ работы. Я только помог Снаудеру, помогая себе. Хотя он меня о том не просил. Я полагаю.
– Я отнесусь к экземпляру со всей осторожностью и почтительностью, с какой смогу.
– Знаете, учитывая обстоятельства нашего встречи, я… намерен вам её подарить.
– О, что вы…
– Вы ведь не думаете, что у меня всего один образец? Вы ведь не столь наивны. Я заказал пять копий. При мне две, остальные лежат по коллекциям родственников. Брат должен получить одну как раз ко дню рождения.
