Четыре стихии. Петля времени - страница 17

– Матвей! – вскрикнула Джен, понимая, что счет идет на секунды.

– Да это не ребенок, а кусок мяса. Он уже мертвый! – прорычал Покровский, не желая оборачиваться.

– Я тебя самого заживо сожгу, если не вылечишь его немедленно! Где Фера?! – тут же отчаянно закричала женщина, поворачиваясь к двери из родильной палаты.

Но Матвей все-таки обернулся и нехотя взял ребенка на руки, которые тут же окутал золотистый свет. Крик младенца раздался через несколько мгновений, заставив Джен облегченно выдохнуть, а Матвея прижать его ближе, потому что с его первым криком золотое свечение начало приобретать голубовато-серебряный лунный оттенок силы новоявленного отца. Вот только сам Покровский силу перестал применять практически сразу.

– Все в порядке? – облегченно поинтересовалась Джен, заглядывая в руки Матвея и пытаясь сквозь свечение рассмотреть плачущего сына.

– Не думаю, – напряженно ответил Покровский, прижимая ребенка еще плотнее к себе, а тот тем временем совсем неестественно закрутился в его руках, словно пытался вырваться, пространство вокруг него вдруг стало размываться, как вокруг портала.

– Матвей, в чем дело?

– Он перемещается, – догадался Покровский, пытаясь удержать ребенка, очертания которого уже начали бледнеть, а к его крику неожиданно добавился крик второго младенца. А затем в палате послышался чужой женский голос:

– Доченька моя…

– Матвей, браслеты! – закричала Джен, вспоминая историю о трагическом появлении мужа на свет, когда погиб врач и несколько медсестер. Парень понял ее с полуслова, за его спиной появилась его собственная Луна, а на маленьких запястьях сомкнулись железные браслеты, лишая нового маленького члена семьи Покровских немаленькой силы.

4. Глава 2. Личинка-Гусеничка или Дмитрий-Третий. Then

25 ноября 2044 года

Джен в сонном забытье провела не больше нескольких минут после того, как ее перевели в обычную палату. Ее одолевала тревога после непростых родов, поэтому спать так же крепко, как и раньше, у нее не получилось. Вскоре она проснулась и с беспокойством огляделась, пытаясь найти сына. Тот нашелся быстро в соседней кроватке на колесиках. Спал как ни в чем не бывало.

Он был совсем крошечным и будто даже кукольным. Ручки, ножки, личико. Джен не ожидала, что все будет настолько маленьким, что ей будет просто-напросто страшно к нему прикоснуться. Конечно, после родов она успела подержать его на руках пару счастливых мгновений, пока не забылась спасительным сном, но этого было мало, и ей хотелось вновь прижать его к себе. Но он спал, а она боялась до него дотронуться.

После целительской силы он уже не выглядел ни больным, ни замученным после родов. И все опасения врачей не подтвердились, Джен чувствовала, что он здоровый, потому что стала свидетелем его первого проявления силы. Разве мог нездоровый ребенок использовать одну из древнейших сил трех миров?

Вопреки ее ожиданиям, маленький Покровский оказался обладателем не силы семьи отца, он обладал силой самого отца. Силой Луны, а не Воздуха. И Джен испытывала невероятную гордость за своего посапывающего крохотного сыночка и за себя лично, чувствуя, что все ее мучения стоили этого крохотного кусочка счастья. Ей даже представлять не хотелось, что она могла от него отказаться по увещеванию Матвея или врачей.

– Ты мое счастье, – хрипло проговорила Джен, поднимая слабую руку и пододвигая к себе за прозрачный бортик кроватку с сыном. – Мой маленький сильный сынок.