В начале двенадцатого Лана выскользнула из окна на пятнадцатом этаже и полетела в сторону города, находящегося неподалеку от училища. В Нэтали она навестила продуктовый магазин и аптеку и с мешками в два часа дня отправилась обратно в комнату Бунтарщиц так же, по воздуху. Ее не смущал ни ледяной ветер в лицо, ни тяжелые сумки, ни крики, которые настигли ее, когда она подлетала к жилому корпусу.
– Я вижу тебя! Стой! – закричал ей брат, выпрыгивая из окна комнаты Трезубца.
Лана отвлеклась от своих мыслей и оглянулась на крик. Ее брат, Дмитрий Покровский, уже подлетал к ней, а из комнаты следом за ним выпрыгивал его друг, Александр Белянин.
Лана выругалась сквозь зубы и увеличила скорость, на лету моля подруг открыть окно. Одна из них, Лиса, услышала просьбы подруги и распахнула окно как раз вовремя. Лана влетела в комнату на полной скорости. Белянина тут же захлопнула окно и закрыла шторы.
– Ну как? – спросила Лиса осипшим голосом. Выглядела она в последнее время далеко не так хорошо, как обычно, да и чувствовала себя тоже не лучшим образом.
В это время в окно застучали несколько рук и ног, а затем послышались угрозы.
– С каждым днем я боюсь все больше и больше, – пожаловалась Лана, опуская пакеты на пол. Она с трудом вздохнула и закашлялась, хватаясь за шею. – Мне нужен воздух…
– На крышу пойдешь? – спросила из дальнего угла комнаты Фера, отвлекаясь от тазика, который стоял у нее на коленях. Цепи, которыми девушка была прикована к креслу, при каждом ее движении звенели. – Возьми меня с собой, – попросила она, перегибаясь через подлокотник и с хрустом откусывая яблоко.
– Молчи, сумасшедшая, – попросила Лана, скидывая куртку и подставляя лицо включенному вентилятору. – Как же тебе будет стыдно, когда придешь в себя.
– Да уж, – согласилась Лиса, с жадностью глотая воду прямо из графина.
– Вы не понимаете! – вскрикнула Фера, пытаясь встать с кресла, но цепи ее удержали, и она снова упала на мягкое сиденье. – Мы должны жить! Каждый день должен быть ярким и запоминающимся!
– Почему-то эта истина открылась тебе только четыре дня назад.
– Как бы там ни было, эти четыре дня я запомню на всю оставшуюся жизнь, – выходя из темноты спальни, пробормотала Джен, волоча за собой обогреватель, три одеяла и зажигалку. – Ты купила мне что-нибудь? А то мне опять холодно.
В это время стук в окно прекратился зловещим: «Попадись мне!» Девушки не обратили на это внимания, как и в последние дни, когда равнодушно относились к попыткам Трезубца заняться их воспитанием. Острую необходимость в перевоспитании глупых младших сестер парни осознали буквально на днях, когда выяснилось, что в выходные закадычные подружки выбираются не в магазины и кинотеатры, а в поземный мир за «яблочками», как выразилась однажды Белянина. А под кодовым словом «яблочки» недовоспитанные девушки понимают зверские убийства мирных жителей поземного мира и добрейшего короля Кария.
С тех пор как девушки вернулись после своего подвига в наземный мир, с Трезубцем они виделись мельком лишь в подобных попытках бегства. Единственный раз, когда девушки решились предстать перед друзьями и родственниками, закончился весьма печально. Тогда Стихии мужественно миновали коридоры и спустились в столовую жилого корпуса, однако, когда они преодолели половину пути к своему столику и их заметили сидящие за ним парни, храбрость девушек растаяла.
