– Я же сказал сидеть смирно, – выдавил Ирвин. – Поставь на место.
– Да ладно тебе. – Лера и не подумала возвращать нарядное блюдце на тёмную полку.
Ирвин опустил поднос на столешницу буфета, выхватил фарфоровую прелесть из Лериных рук и осторожно поставил на место.
– Всё, баста, – сказал он, решительно притворив дверцу.
– Тедди, Тедди, – покачала головой Лера. – Прячешь от меня, как от огня…
Глаза её выдавали лёгкую иронию.
– Ишь, что выдумала. – Ирвин отвернулся, чтобы скрыть от внучки лёгкое смущение. Ласковым прозвищем Тедди его обычно звала жена. Неужто сын рассказал?
– Боишься, что разобью? Тебе посудина дороже родной внучки? – Лера жеманно улыбнулась и деланно захлопала ресницами.
– Сама всё знаешь, – буркнул дед.
– Держишься за это старьё, как за сокровище, – скривила нос Лера, на этот раз искренне. – Ну разбила бы, и что? Купила бы тебе новое, ещё краше, или на заказ такое же нашла бы.
– Когда помру, меня на заказ найди, – огрызнулся Ирвин. – Ладно, хватит лясы точить. А то у меня дел ещё много.
– У тебя? – на лбу Леры дугой собрались морщинки. А Старуха-Смерть расхохоталась у неё за спиной и нагло уселась в любимое ирвинское кресло.
Лера перехватила взбешённый дедовский взгляд и невозмутимо стала рассматривать местами засаленную до черноты красную обивку сиденья.
– Как и я, думаешь, что его время уже пришло? – улыбнулась девушка и, взяв с подноса печенье, облокотилась бедром о столешницу.
– Ой, – Лера положила печенье обратно и достала из заднего кармана джинсов телефон.
– Чуть не забыла! – И она хлопнула себя рукой по лбу.
– Что? – не понял Ирвин.
– Сфотографировать перекус и выложить в сетку.
– Зачем? – не понял дедушка.
– Я тебе уже объясняла…
Ирвин помнил, что не в первый раз удивляется странностям внучки, но ответы её настолько не укладывались в картину его мира, что моментально скрывались под ворохом воспоминаний; внутренняя реальность поглощала чужеродные элементы.
– Повтори для старого. Сложно, что ли?
Лера пожала плечами. Она уже сделала несколько фото и теперь уткнулась взглядом в светящийся экран.
– Друзья забеспокоятся. Писать начнут, названивать, а то и вовсе полицию вызовут.
– Как будто полиция такой ерундой заниматься будет, – гоготнул дед.
– Естественно, будет. – Лера низко склонила голову, как если бы Ирвин сморозил какую-нибудь глупость.
– Не пучь глаза! – пошёл в оборону дед.
– Да я и не пучу, – потеряла запал Лера. – Звонят друзья-знакомые, говорят, что тот-то и тот-то ведёт себя подозрительно: обычно фотографии выкладывает, а тут не выложил. Не случилось ли чего? Иногда полиция сразу едет, иногда просит перезвонить, если человек и в следующее время приёма пищи фотографии не выложит.
– Ладно, не умничай. – Ирвин почувствовал себя неуютно. – Добровольная пленница.
– Я-то? – удивилась Лера.
– А то! Ты, конечно! Заключила себя в ларец, Сетью его называешь, сама в эту сеть и попалась. Думаешь, что ты этого хочешь, похвастаться там или пообщаться, а на самом деле…
– А на самом деле зелёные человечки из космоса внушают, – прервала его Лера.
– Почему зелёные? Вполне себе обычные, в форме… – отозвался Ирвин.
Лера закинула в рот кусочек сыра и, не прекращая жевать, позвала дедушку к письменному столу. На тканой зелёной салфетке их ждал открытый ноутбук.
– Включаешь хоть без меня? – тоскливо поглядывая на слой пыли, спросила Лера.
– Конечно, – бодро ответил Ирвин. – С Иришкой вот по видеозвонку общались.
