Егор протер глаза кулаком, помотал головой из стороны в сторону. Не-е-ет! Старика не было. Рядом также ошарашено сопел Антон, – Егор, чё это было?
– Же-е-есть! Он ушел в стену. Нет, Антон, ты видел? Видел, да? Или у меня крыша уехала? Пошли, посмотрим.
Пусто было в руинах, сыро и холодно, несмотря на полуденную жару. Подростки неуверенно прошлись вдоль стены, в которую провалился старик. Ничего особенного. Стена, как стена.
– Мы же не будем в неё лезть? – беспокойно поинтересовался Антон, зная наперёд, что Егора уже не остановить от этого шага.
– Будем, Антоха, будем.
Егор огляделся, на груде битого кирпича ярко зеленела нитка, будто специально подсвеченная солнечным лучиком. Из таких ниток бабушки у подъезда вяжут авоськи и мочалки. Егорка поднял ее, пригодится.
– Пошли, – махнул рукой, притихшему другу, и, не глядя на Антона, пошагал к стене.
Он видел, как друг боится, но твердо знал, что тот последует за ним. В друзьях он был уверен на все сто процентов. Поэтому, и сам, несмотря на страх, заставляющий замирать сердечко, идет на выручку Владу и Алисе. Интуиция подсказывала ему, что друзей похитил старик. Нитка, прикрепленная с одного конца к камешку, должна стать меткой у входа в стену. Антон не подвел, у самой стены он догнал Егора. Взявшись за руки, трепеща от страха и волнения, друзья шагнули в кладку старых кирпичей. Тугое невидимое препятствие треснуло со звуком рвущегося листа бумаги, на секунду возникла оглушающая тишина, и подростки оказались в зале. Они оглянулись. Стена, через которую только что вошли, была монолитной, лишь маленький кончик зеленой нитки слегка торчал из нее.
Зал был большой. Гораздо больше, чем вся двухкомнатная Егоркина квартира, но меньше, чем фойе ближайшего Дома культуры. Мраморные стены и пол, выложенный плитками из темно-голубого камня, бросали друг в друга яркие блики солнечного света. При этом в светлых овальных окнах не было видно, что творится за пределами помещения. Четыре дверных проема, три с одной стороны и одна с другой тоже имели форму овала и были прикрыты металлической ширмой. Три гранитные колонны делили зал на две равные половинки. В средней колонне, в нише, стояла трехлитровая банка с закручивающейся крышкой. В ней колыхались матовые сгустки, будто туман при дуновении ветерка.
Около этой колонны, скрестив руки на груди, стоял старик и ехидно улыбался. Его балахонистый плащ валялся у ног. Широкие штаны из грубой толстой ткани и фланелевая рубаха висели на нем, как обноски на огородном пугале и придавали старику неряшливый вид. Волосы на затылке собранные в жидкий хвост черной резинкой из велосипедной шины, открывали узкий в глубоких морщинах лоб. Кончик буратиньего носа смешно подрагивал, а черные колючие глаза зло сверкали, в противовес елейной улыбке. Несмотря на неприятный вид, горбун гостеприимно произнес:
– Добро пожаловать в мой замок, гости дорогие. Давненько уж вас жду. Что-то вы не спешили, почтить меня своим вниманием, касатики.
– Отпусти Алису и Влада, – грозно заорал Егор. Егорка решил с налета привести старика в смятение. Но воинственный пыл из-за слащавого голоса старика уже немного поостыл, хотя желание победы осталось.
– Айя-яй, молодые люди, – старик погрозил пальцем, – Вас в школе не учили вежливости? Прежде всего, надо поздороваться, – мальчишки хмуро насупились, – Ну-с, я жду.
Старик скрестил руки на груди. Мальчишки хмуро смотрели, как эти пальцы, очень похожие на куриные, нетерпеливо постукивают по согнутому локтю. Первым не выдержал Антон:
