– Что там за свинья спит?
– Его надо немедленно разбудить!
– Где проводник?
– А что вам проводник сделает, если у человека совести нет?
– С кем он едет? Один, что ли?
Матрена Николаевна не знала, куда прятать глаза. Она делала вид, что не имеет к лежащему на верхней полке никакого отноше-ния. Любаша и Толик зажимали рты от хохота, сотрясавшего их тела; спускаться с полок они не торопились. Наконец Иван проснулся и слез с полки. Его вид был настолько устрашающим, что никто не поторопился наводить порядок, сделать ему хотя бы замечание. Всклоченные волосы, опухшее от сна и с перепоя лицо… Грязный костюм и свирепое выражение лица довершали портрет нашего героя. Найдя на полу сумку, он достал оттуда бутылку самогона, заткнутую пробкой. Звучно стал выбивать пробку из горлышка ударами ладони по донышку. На Мотю, смотревшую на него удивительно и смущенно одновременно, рыкнул:
– Хера ли смотришь? Готовь закуску!
В вагоне все делали вид, что ничего не произошло, и никто ничем не возмущался всего несколько минут назад… Москва встретила Ивана с семьей тотальным дефицитом всего, но, поскольку дома, на Урале, было еще хуже, здесь казалось все лучше, дешевле, красивее. В ЦУМе выстояли огромную очередь за болоньевыми курточками, потратив на это целый день. Тогда эти куртки были «последним писком моды», и Толик с Любой чувствовали себя абсолютно счастливыми, приобретя их. Решено было обязательно сходить в Мавзолей В. И. Ленина. Жили на квартире у знакомых, далеко от центра, поэтому, когда добрались до Александровского сада, воротики его закрылись перед их носом. Из людей, попавших в Александровский сад, формировалась очередь посетителей Мавзолея. Разочарованию Толика и Любы не было предела, но не таков был Ванёк, чтобы так легко сдаться. Он медленно пошел вдоль решетки сада и увидел, что часть сада, его фрагмент, огорожен внутри сада деревянным забором, примыкающим к основной решетке. На участке, огоро-женном забором, что-то ремонтировали, строили солдаты. Подозвав Толика, Ванёк скомандовал:
– Лезь к солдатам через забор! А там они тебя в сад выпустят!
– А если нет?
– Выпустят – не съедят же они тебя!
И Толик прыгнул, а за ним и Любаша. Трудней всего было с Мотей, но наконец, Ванька убедил и ее. Так и случилось, как он предполагал: солдаты выпустили прыгнувших к ним людей в Александровский сад, где прогуливались счастливчики, из которых и была сформирована очередь посетителей Мавзолея. И вот, гуляя по саду, Толик, Любаша, Матрена Николаевна с грустью думали, что Иван-то их пристроил в эту очередь, а сам не смог прыгнуть: солдаты опомнились и прекратили так называемые «нарушения границы». И вдруг… видят: идет Иван Григорьевич, только клеши развеваются, по аллее сада, подходит к ним и говорит:
– Что рты пораскрывали? Говорил: со мной не пропадете…
Как, где, когда он смог зайти в Александровский сад – осталось тайной. На все расспросы отвечал:
– Уметь надо… Я – не вы, своего добиваться умею…
Из Москвы заехали в деревню, покупались в Суре, сходили за грибами, ягодами, повидались с родными. Иван отметил, как постарела мать, сгорбилась, совсем старушка… Через год этого путешествия Иван отправился на уборку урожая в Курганскую область (послали от работы). Можно было отказаться, но хотелось подзаработать, подхалтурить, Маня убеждала брата:
–Хватит уж тебе денег-то хапать… Отдохни, не езди…
