Числа. Трилогия (сборник) - страница 72



Я выключила воду, шагнула на мокрый пол. Обмоталась чистым полотенцем, нагнулась, концом вытерла голову.

В дверь негромко стукнули.

– Ты там как? – прошептала Бритни.

Я открыла задвижку, приотворила дверь. Мы неожиданно оказались лицом к лицу и обе чуть-чуть отскочили.

– Сейчас иду, – прошептала я.

Закрыла дверь, быстренько вытерлась, оделась. Шмотки были что надо – именно то, что я и ношу. Чуть великоваты, но несильно. Я собрала свои грязные вещи, подхватила полотенце и на цыпочках пошла по коридору в комнату Бритни.

Она, как могла, навела порядок, но след от блевотины все равно остался.

– Прости, – сказала я еще раз.

– А, ерунда. Тебе лучше?

– Ага.

– Я вот подумала: тебе хорошо бы отоспаться тут немного, а с рассветом двигать дальше.

Я уставилась на нее. Она что, совсем тронутая? Или просто удерживает меня тут до возвращения папочки?

– Нет, мне нужно идти.

– Ты же ничего не увидишь. А так двинешь пораньше – за пару часов до того, как все встанут.

Она была права, но мне не хватало воображения представить, что я проведу эту ночь в доме у копа.

– А сюда никто не придет? – спросила я.

Она улыбнулась:

– Пусть попробуют. Во-первых, я сказала им: не лезьте. Во-вторых, они страшно боятся тут чего-нибудь обнаружить. Собственно, обнаруживать-то нечего: никаких наркотиков, презервативов, таблеток, даже сигарет нету. Одна только я. Может, меня-то они и боятся. Мои родаки не больно секут в подростках. Так что оставайся, тут абсолютно безопасно.

Она, похоже, меня чуть ли не упрашивала. Видно, не понимала, что власть-то в ее руках. Моя безопасность висит на серебряной ниточке, на паутинке. Ее даже и резать не нужно – только дунуть, паутинка натянется и разорвется. Бритни достаточно только слегка напрячь горло, крикнуть маме – и готово дело.

– А твой брат не придет?

– А… нет, он умер в прошлом году.

Не умею я придержать язык.

– Прости. Я просто увидела его на фотографиях. Прости.

– Да ладно. Откуда тебе было знать?

«Ну, – подумала я, – могла бы догадаться по его лысой голове».

Бритни возилась с подушками и одеялами.

– Ты давно последний раз спала в постели? – спросила она.

Пришлось посчитать.

– Три ночи назад, – ответила я.

Теплый душ и сама роскошь того, что я в доме, как-то меня размягчили. Сейчас и помыслить было страшно выходить на холод, в темноту. Только не сегодня.

– Ты спи здесь, а я рядом, на полу.

Она подтащила бин-бег и принялась оборачивать его одеялом.

– Да ладно тебе. Это твоя комната. Я так не могу.

– Еще как можешь. Тебе нужно выспаться. Как следует.

– Нет, не могу. Так нечестно. Чем выгонять тебя из собственной кровати, я уж лучше уйду. Правда.

– Ну ладно.

Она встала, залезла в постель, а я свернулась калачиком на бин-беге – и тут же об этом пожалела. Неудобно было – жуть.

Бритни погасила свет.

– Спокойной ночи, Бритни, – сказала я.

– Спокойной ночи, Джем.

Меня качало на волнах усталости и тошноты. Я боялась, что меня снова вырвет. В голове крутились события прошедшего дня – только сегодня утром я проснулась у Жука в объятиях. Сейчас казалось, это было много лет назад. Слишком много всего наслучалось.

Сквозь тонкие занавески пробивался свет уличных фонарей, я лежала на неудобном бин-беге, широко раскрыв глаза, разглядывая комнату. Каково было бы быть этой девчонкой, у которой есть мама и папа, клевая комната, друзья-подружки? А еще – мертвый братик. Никакой уют не в силах отменить реальность. От смерти не уйти: она рано или поздно придет к каждому. И это возвращало меня обратно к Жуку. Ну и где он теперь? Я лежала, и мне до боли хотелось убедиться, что с ним все хорошо. До боли хотелось оказаться с ним рядом.