Собрав пистолет, Петр вставил обойму, загнал патрон в патронник и поставил на предохранитель. Но подумав, передернул затвор, опробовал выбрасыватель – все было хокей. Не удержался и отыскав в кухонном столе плоскогубцы, выломал из выброшенного патрона пулю. Высыпал на подстеленную газету порох. Перед ним были желтоватые крупинки, а не белые, с ниточками нитроглицерина – порох, который разрывает ствол. Нет, азиат его не подставлял и не хотел уничтожать. На мафиози Джебе не похож, скорее на старого номенклатурного работника, хотя ни один из партаппаратчиков не использовал приемы, которые вчера ему продемонстрировал хозяин. Значит организация существует и собирает проверенные кадры.
Немного позже двенадцати часов, Петр уже медленно прохаживался по короткому Покровскому тупику. Краем глаза глянул на левый подъезд рядом с молочным магазином и прошел мимо. Вернулся назад, заглянул в магазин с одной растрепанной продавщицей средних лет о чем-то азартно шептавшейся с одинокой, похожей на нее покупательницей. Женщины были так увлечены разговором, что не обратили на него никакого внимания. Петр протянул деньги, показав глазами на пакет кефира, стоявший рядом с весами. Продавщица механически отпустила товар и вполголоса с волнением изрекла:
– Я думаю, что Альварес ее все-таки бросит, потому что негодяй дон-Педро насплетничал Сильвии…
Петр немного удивился, не поняв какие такие испанские или мексиканские события обсуждают женщины. Но постарался поскорее выйти, не привлекая к себе внимания.
Не торопясь заглянул в соседний подъезд, открыл слабо скрипнувшую дверь. В доме будто все вымерло – ни звука. Петр медленно поднялся по короткой лестнице на первый этаж, прислушался и пошел дальше, на межэтажную площадку. Встал у окна, посмотрел на пустынный тупик, с удовольствием выпил литр кефира.
Через полчаса он вышел из подъезда и решил провести время в кинотеатре, неизвестно на какие средства существующем, в двух кварталах от Покровского тупика.
Он не воспринимал фантастику, но время нужно было где-то провести, поэтому, купив довольно дорогой билет, вошел в зал и увидел там десятка полтора подростков, напряженно ожидавших начала. Очевидно они были кинофанатами. Свет погас и Петр со скукой стал смотреть американскую слащавую мелодраму «День сурка». Он никак не мог понять, чего киношники хотели добиться, снимая такую однообразную белиберду. Подростки вели себя очень прилично, лишь иногда обменивались короткими впечатлениями.
Дождавшись окончания фильма, Петр вышел на улицу и немного удивился: дикторша не обманула, небо затянули тяжелые тучи и сверху сыпал неприятный мелкий холодный дождь. Подняв воротник, он не торопясь спустился к тротуару по широченной лестнице, полукольцом охватившей две стены кинотеатра, осторожно ступая на мокрые скользкие ступеньки.
Петр подумал, что солнце и тепло днем воспринимал как должное, не обращая внимания на погоду. А вот стоило чему-то измениться, как тут же вспомнил предупреждения о похолодании по радио. Теперь придется мокнуть в легкой куртке, хотя ему было безразлично: падал сверху снег или светило солнце. Он легко переносил любую смену погоды.
Его настроение совершенно не изменилось, не испортилось и не стало хуже. За последние десять лет, перед пенсией и на пенсии, Петр волновался всего два раза: первый раз, когда обнаружил литеру «М» в трудовой книжке, а второй раз что-то непонятное зашевелилось внутри после ограбления квартиры – наверное неисполненное желание умереть от рук домушников.
