– В какой-то мере да. Но не в такой, чтобы сделать на их основе серьезные выводы.
– Вы не согласны с тем, что я могу достичь прогресса? Честное слово, сэр, это настолько же неразумно, как отказаться от дальнейших экспериментов с беспроволочным телеграфом из-за того, что первые опыты были незаконченными, хоть и успешными.
«Осторожнее, – подумал Сандерс. – Если он продолжит в том же духе, то легко переспорит тебя. Ложная аналогия в качестве аргумента – старый прием».
– Именно к этому я и веду, мистер Пенник. Беспроволочный телеграф работает на основе принципов, поддающихся объяснению. Вы можете объяснить принципы вашей деятельности?
– Могу, но только подходящему слушателю.
– То есть не мне?
– Сэр, – ответил Пенник, смерив его тяжелым, прямым и встревоженным взглядом, – постарайтесь меня понять. Вы считаете мои аргументы ложными, поскольку я использую сравнения. Но если речь идет о совершенно новом явлении, как еще я могу что-то объяснить? Есть ли какой-то другой способ внятно донести свою мысль? Представьте, что я попытался бы рассказать о принципах работы беспроволочного телеграфа… скажем, дикарю из Центральной Азии. Прошу прощения за это возмутительное сравнение. Представьте, что я пытаюсь объяснить принципы работы беспроволочного телеграфа высокоцивилизованному римлянину, живущему в первом веке нашей эры. Для него эти принципы так же загадочны, как и результат, и точно так же кажутся невероятными. Абсолютно в таком же затруднительном положении нахожусь и я, когда от меня начинают требовать чертежей и схем. Дайте мне время, и я все вам объясню. Если же в общих чертах, то суть в следующем: мысли, или то, что мы называем мыслительной волной, обладают физической силой, мало отличающейся от силы звука. И если для того, чтобы объяснить римлянину принципы работы беспроволочного телеграфа, потребуется недель пять, не удивляйтесь, что вы вряд ли сможете разобраться в таком явлении, как беспроволочная телепатия, за пять минут.
Сандерс проигнорировал его слова:
– Вы утверждаете, что мыслительная волна обладает такой же силой, как и звук?
– Именно.
– Но ведь сила звука поддается измерению.
– Разумеется. Звуковой сигнал может разбить стекло и даже убить человека. То же самое, естественно, применимо и к мысли.
Пенник строил свои рассуждения тщательно, и звучали они весьма здраво. Сандерс понял, что его первое впечатление о нем как о сумасшедшем оказалось ошибочным.
– В настоящий момент, мистер Пенник, – сказал он, – мы не будем рассматривать вопрос о том, можете ли вы убить человека одной лишь силой мысли, словно какой-нибудь колдун из племени банту. Вместо этого давайте говорить простым языком, понятным даже людям с ограниченным интеллектом вроде меня. Что именно вы делаете?
– Я могу объяснить вам на примере, – просто ответил Пенник. – Если вы сосредоточите на чем-либо свои мысли – на чем угодно, но в особенности на каком-либо человеке или важной для вас идее, – я расскажу вам о ваших мыслях.
Его слова прозвучали как вызов.
– Вы утверждаете, что способны проделать подобное с кем угодно?
– Практически с кем угодно. Разумеется, если вы не захотите помочь и начнете скрывать свои истинные мысли, мне придется труднее. Но, полагаю, я все равно справлюсь.
То абсолютное прямодушие, с которым рассуждал этот человек, задело Сандерса за живое. Он почувствовал, как его мысли бросились врассыпную и попрятались по углам, чтобы их никто не увидел.
