Чокнутая - страница 5



Мама Дэна, вытянув на диване ноги, прикрывала ладонью лоб – в тот вечер ее мучила мигрень.

– Мы сегодня жрать будем? Дома ни одной чистой тарелки! – раздался голос отца.

Его звали Николай. Он любил говорить: «Мясо, мясо давай!», ездил на гигантском черном джипе с квадратной «мордой», матерился через каждое слово и в зависимости от настроения называл жену то «рыбоня», то «овца».

Дэн взглянул на гору немытой посуды в раковине.

– Почему нельзя купить посудомойку… – пробурчал он себе под нос, нехотя закатывая рукава и намыливая грязную тарелку.

В дверях появился Николай.

– Не мужское это дело. Бросай. Там макаронники громят Северную Ирландию.

«Батя прав», – подумал школьный буллер. В его картине мира Николай был сильный и крутой, настоящий мужик. «Мир делится на волков и овец. Будь волком, или станешь кормом» – Дэн быстро усек отцовское правило. Школьный буллер стряхнул с рук капли воды и пошел вслед за отцом.

Глава 4

Горячий рокер

Вечером у Алисы был кружок по ИЗО. После школы у нее оставалось еще два свободных часа, и она отправилась в сквер недалеко от школы. Художница присела на скамью с «Завтраком у Сотби» Хука. Алиса полезла в карман куртки, чтобы достать пакетик с арахисом. В кармане также лежал… маленький складной нож. Этот маленький нож – ее тайна. Она блуждала во время двухчасового перерыва по улицам недалеко от школы, находила укромное, безлюдное место, где росли деревья, вынимала из кармана нож и оставляла на коре отметины. Она вычерчивала острием на коре человеческие лица, каждый раз – разные. Деревья, в которые вонзался ее нож, всегда принимали грусть Алисы. Ее боль. Ее уязвленность. Но в этот раз вокруг сновали люди, и нож остался лежать без дела.

Алиса вернулась в школу. Обычно к шести вечера здесь царила образцовая тишина: никакого скрипа обуви по линолеуму, бешеного ора… Но вместо предсказуемого безмолвия она услышала, как кто-то на полном кураже играл рок-соло на электрогитаре. Это был «Supersonic» Oasis, и музыка доносилась прямо из актового зала. Алиса просто не могла пройти мимо, она поднялась по ступенькам и в нерешительности минуты три стояла у дверей в актовый зал. Песня была прервана на полуноте, затем раздалась нецензурная брань, и уже через мгновение ее чуть не сбила с ног остромодная поджарая блондинка в кожаных легинсах. Блондинка крикнула кому-то, кто предположительно стоял за дверью:

– Рок сдох, Фридкес! Я должна была сразу по твоим носкам догадаться, что ты придурок!

Затем девушка окинула Алису холодным оценивающим взглядом и устремилась к выходу из школы. Алиса заглянула в актовый зал, где увидела рок-группу из четырех человек за инструментами. Один из парней, самый высокий, с длинными волнистыми каштановыми волосами, в белой футболке, стоял к ней спиной. На его спине Алиса прочитала надпись «Sorry I’m bad» [2]. Алиса тут же влюбилась в эту спину, в эти волосы и в эту дерзкую позу.

Парень повернулся. Он явно был зол. Секунды три он смотрел прямо на Алису. Драные джинсы, гречневая родинка на щеке, глаза цвета горного озера – он напомнил ей молодого Лиама Галлахера.

– Она сказала, что рок сдох. – Алиса выдала первое, что пришло ей в голову под этим долгим, прямым взглядом.

– Я слышал, – почти безразлично ответил он.

– Но он не сдох. Он в коме.

Парни минуту стояли в недоумении.

– Как, ты сказала, тебя зовут? – спросил рокер, сощурив глаза, словно хотел ее получше разглядеть.