Да, незадача. Миновать их, чтобы подняться к себе в номер, никак не получится. Не перешагивать же через них. И дожидаться с поклажей окончания ритуала тоже нет желания. Кто его знает, как долго, войдя в религиозный раж, они будут воздавать хвалу своему богу.
Наверное, в других обстоятельствах, пришлось бы выжидать, но я обратил внимание, что в анклаве Г-образного холла несколько турок спокойно в это время смотрят телевизор, в расслабленных позах на диванах. И с видимым удовольствием попивают чаёк из традиционных бокальчиков-тюльпанов. Помнится, удивился ещё – почему не всей компанией воздают должное Пророку? Это потом уже я залез в справочники и выяснил, что, находясь при исполнении служебных обязанностей, мусульманин имеет право пропускать предписанные канонами ритуалы.
Но тогда я счёл это другим знаком. Вытирая спиной стену, стараясь не шуршать целлофановыми пакетами, деликатно миновал молящихся, буквально на цыпочках добрался до винтовой лестницы. Краем глаза заметил, что чаёвничающие в холле единоверцы афроафриканских (говоря политкорректно) мусульман, восприняли мой прорыв к своему номеру вполне благосклонно. Значит, с точки зрения пословицы – в чужой монастырь со своим уставом не ходят, – местных политесов я не нарушил…
Погулял ещё по ночному городу, спать лёг поздно, хотя предстоял ранний подъём. В час ночи в дверь постучали. Спросонья, в полудрёме долго соображал – снится мне это или как. Наконец, настойчивый стук дошёл до сознания.
– Кто там? – спросил по-английски.
– Вставай, брат. Мы ждём тебя, – ответил за дверью мужской голос.
– Кто меня ждёт?
– Твои братья.
Мелькнула вполне идиотская мысль – откуда мои братья, Игорёк с Костиком, узнали, что я в Стамбуле, в этой заштатной гостиничке, да ещё решили навестить меня столь экстравагантным способом.
И следом пронеслась в мозгу мысль гораздо более близкая к реальности. Мысль, связанная с тиражированием в то время по TV жуткой картинки: на фоне песчаных дюн на переднем плане стоит на коленях пленник в оранжевом комбинезоне, за спиной у него – человек в чёрных одеждах и чёрной маске в пол-лица, размахивает внушительным кинжалом и что-то толкует о справедливости, как она ему видится со своей колокольни. Точнее, с минарета…
– Открывай, твои братья ждут тебя!
Разум заметался, как мышь в ловушке. Просто так не дамся. Хотя сделать крепостью комнатку с хлипкой дверью невозможно. Тем более, когда она открывается вовне. И что с того, что личинка замка заблокирована вставленным в неё ключом, вышибается, наверняка, на раз. А из метательных орудий в моём распоряжении только апельсин, оставленный для завтрака, да прикроватная тумбочка, на которой он лежит. Пожертвовать пожитками, схватить барсетку с документами, спрыгнуть со второго этажа и со всех ног рвануть на какую-нибудь оживлённую магистраль? Вряд ли вариант. Ребята, похоже, серьёзные, наверняка кто-нибудь, на этот случай, караулит внизу. И не кричать же за окно в темень глухого проулка – спасите, помогите!.. Глупо-то как!
– Я уже сплю! – сказал громко и жёстко. – Прекратите стучать! Иначе, звоню в полицию!
Господи, да в какую полицию! Я даже не удосужился запомнить название отеля и адреса, полагаясь на зрительную память и умение ориентироваться в малознакомых городах и весях без компаса! Но за дверью затихли. Мягко ступая босыми ногами по ковролину, я подкрался к двери, вслушался в шёпот в коридоре. Ни черта не понять! Дверь аккуратно подёргали, наступила тишина…
