Стемнело. В комнате все койки оказались уже занятыми, за задёрнутыми занавесками светились гаджеты. Принял душ, устроился в своём отсеке. После дня на ногах мечталось расслабиться. Щас! В минибудуаре рядом с моим коротала ночь дама африканских кровей, трудноразличимого впотьмах возраста, размера плюс два сайза. От заката до рассвета периодически проверяла что-то в своём сундуке для ценных вещей, пыхтя, шуршала целлофановыми пакетами, в промежутках между ревизиями тыкала в кнопки смартфона, не удосужившись отключить звуковое сопровождение клавиш. Говорят, у некоторых народов практиковалась пытка – на темя связанного пленника часами капала вода. Тот самый случай. Капля за каплей (есть такие звуки в настройках смартфонов, пропади они пропадом!) влетали в мозги, сопровождая каждый тычок её пальца в экран. И ничего не поделаешь – расовая толерантность, понимаешь. Интересно, соседи взаправду дрыхнут, или тоже прикидываются? Только настойчивость моего личного Морфея, в конце концов, спасла психику от срыва.
Наутро проснулся с тяжёлой головой, с научной максимой в ней, что отрицательный результат в эксперименте тоже результат. Нет, к соотношению цена/качество в сервисе, и к санитарии мест общего пользования в хостеле – никаких претензий. Но, если вы любитель спокойного сна после дневной беготни, вам не сюда.
Что, резюмируя, можно сказать о датчанах? Похоже, слишком они далёкие потомки викингов, осибаритилась нордическая кровь, лишь сувенирные магнитики напоминают о славных временах конунгов. И водка у них картофельная, деревенский вкус. Что до Дании, то, как писал поэт Николай Заболоцкий (по другому, правда, поводу) – «И нечем ей прельстить воображенье». В общем – на любителя Европа.
Советское время. Поздний «застой». Сдана очередная летняя сессия на лечфаке второго московского меда, предстоит врачебная практика. Мать, зав станцией скорой помощи в Туре – столице Эвенкии, подкинула идею: приехать на практику в местную ЦРБ, заодно подшабашить «длинных» рублей в семейный бюджет. Региональный коэффициент – 1,7 – соблазн, что и говорить! Родители – закоренелые южане – вот уже третий год зарабатывают по контракту северные льготы и прибавку к пенсии. Знать бы тогда, чем дело вскорости кончится, точнее, начнётся…
Легко сказать – приехать. Купейный вагон поезда Москва-Красноярск, уходящего с Казанского вокзала, вечером заполнился под завязку. Подумалось – ничего себе, популярный город Красноярск. Утром, в Казани, народ схлынул, остались вчетвером в вагоне, считая проводницу. Так и доехали. Редкие попутчики на перегон-другой не в счёт.
Из Красноярска в Туру тогда летал один рейс в день. И то – среднемагистральный Як40, другой борт просто не сел бы на короткой полосе горного аэродрома. Каким чудом удалось пробить кордон в три винта перед авиакассами – отдельный сказ. Лечу. «Под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги». Погода безоблачная, панорама – дух захватывает от бескрайности российских просторов. Раньше не доводилось путешествовать больше, чем на тысячу километров, и то – всё больше поездом. Через два часа – промежуточная посадка в Байките, затем ещё два часа лёту к полярному кругу.
Не отрываюсь от иллюминатора, пытаюсь, глядя на чёрные громадные проплешины от лесных пожаров, понять причины их возникновения в безлюдных, сверху на вид, местах. Никто тогда не толковал ни о сухих грозах с молниями (так за всю жизнь увидеть и не довелось), ни о фантастических брошенных бутылках, концентрирующих по принципу линзы солнечные лучи, да ещё прямо на готовую вспыхнуть былинку. Но термин «человеческий фактор» уже крутился на кончике языка.
