Вот и большая поляна, по периметру – посёлок не городского типа, с полста рубленых домишек. Местная фельдшер поведала: вечером соседи стояли у штакетника, разделяющего огороды, беседовали, ничто не предвещало, вдруг один пырнул беззлобно другого в живот и пошёл пить дальше (возможно, даже чай). Не иначе, разошлись во мнениях на текущий в таёжной глуши политический момент. Перевязала, ввела анальгин, дала радиограмму в Туру. Что тут ещё сделаешь?
Принесли носилки с пострадавшим. Вяло лупает глазами, лицо серое, нос заострился, губы в струнку – facies Hippocratica, температура за 38, перитонит в ходу. Больше для проформы колю литическую смесь, на дорожку. Сержант подводит к борту «виновника торжества» с вещами, загружаемся, отрыв, ложимся на обратный курс. Убийца время от времени сквозь гул винтов пытается что-то втолковать убитому, но тот был безучастен (умер через сутки)…
Сдаю в приёмном покое подопечного дежурному хирургу. «Поздноватенько», – бесстрастно выдаёт он диагноз и прогноз в одном флаконе.
Перед заступлением в ночь дал по посёлку два «круга почёта» на персональном одиннадцатом номере с реактивной тягой, разнёс телеграммы. Плаваю в Тунгуске, развлекаюсь раздумьями. Живи человек в городе, нарвись на такое приключение – уже бы с соседями по палате бодрячком лясы точил. А тут занесла нелёгкая в пространстве и времени к чёрту на рога – вот и результат. И кто даёт «добро» вертолётчикам на ночной полёт ради человеческой жизни? И почему не дали вчера вечером? Овчинка выделки не стоит, какой-то там бич с фактории? Обстоятельства не сложились? Какие? Не все поляны в тайге посадочными огнями расцвечены? Так в войну не вертолёты, кукурузники на три партизанских костра в поле садились, и ничего. Впрочем, гадай – не гадай, наперёд судьбу кто угадал?..
Интересна поначалу всё же работа на скорой. За несколько месяцев почти весь «Справочник практикующего врача» в картинках перед глазами пройдёт. И жизнь калейдоскоп такой покажет! От анекдотов до трагедий. Чаще вперемешку.
Простенький вызов – констатация смерти. Милиционер повесился. За час до самоубийства зашёл в уличный туалет по большой нужде. Чтобы тяжёлый пистолет случайно не соскользнул с ремня куда не надо, снял кобуру, повесил на гвоздик за спиной. Сделал дело, машинально затянул ремень, отправился в участок. Вызывает его начальство, замечает недостачу во внешнем виде. Громы, молнии, топот ног… Отчётность и так на грани звездопада с погон, а тут ещё менты-раздолбаи в сортирах подарки криминалу развешивают… Дал же бог дебила в подчинение… За полярный круг сошлю, наши минус сорок тропиками покажутся!..
Тот и без того весь в порицаниях и взысканиях, бегом обратно. Забегает в кабинку – пистолета нет. Утрата боевого оружия по халатности налицо. Недолго думая – закинул брючный ремень за перекладину…
За полчаса до этого заходит в ту же кабинку гражданин хороший, видит – пистолет ничейный на гвоздике. Нужду справил, взял пистоль, принёс в милицию – тут вот из ваших, видать, кто-то забыл. Минуты не прошло – телефонный звонок в дежурку. В туалете на Кочечумской улице кто-то из ваших висит…
Что переклинивает порой головы людские, похоже, даже богу не всегда понять.
Богата на события и байки скоропомощная жизнь. Но закончилась практика, попутно и каникулы в трудах. В последний день августа принял прощальные спа-процедуры в Тунгуске. Поразительно тёплой всё лето была вода в северной реке. А первого сентября в Туре выпал первый снег.
