У герцогини Агнес, управлявшей огромным натуральным хозяйством своих замков, недоставало времени вникать в тонкости воспитания, и она во всем полагалась на нанятых ею наставников. Однако в девушках играла юная кровь, в замке с огромным штатом было много молодых людей, и нередко уже в сумерках в огромный зал, служивший дортуаром для пансионерок, проникали лица мужского пола, склонявшие их не только к греховным мыслям, но и действиям. Особое раздолье царило там в кромешной тьме длинных зимних ночей: герцогиня была скупа и экономила на свечах (даже в часовне замка они зажигались лишь на время службы), к тому же она панически боялась пожаров, этого бича средневековых строений. От любой искры могли вспыхнуть тюфяки пансионерок, набитые соломой, поэтому кровати под пологами были расставлены как можно дальше от камина. Удалым молодцам удавалось склонять девиц на совершение греха не только заманчивыми речами, но также подарками и сладостями.
Питомицы герцогини сначала проживали вместе с ней в замке Хоршем, но затем там стало тесновато, и хозяйка, прихватив всех чад и домочадцев, переехала в замок Ламбет, который располагался ближе к Лондону. Девушки часами простаивали на берегу Темзы, глазея на нарядно украшенные лодки, перевозившие расфранченных придворных в сторону королевского замка Вестминстер. В гости к мачехе теперь чаще приезжал герцог Норфолк, сын покойного мужа герцогини от первого брака. Обычно он появлялся в сопровождении своей свиты, среди которой были молодые, привлекательные и модно одетые люди, не упускавшие случая пофлиртовать с девушками. В одного из них по уши влюбилась и Кэтрин, но сказать, что это была ее первая любовь, нельзя.
Когда девочке было всего тринадцать лет, ее начал преследовать своими домогательствами учитель музыки Генри Мэнокс. Под его руководством Кэтрин пыталась освоить игру на вёрджинеле (разновидности клавесина) и лютне. Кэтрин была жизнерадостной хохотуньей; невзирая на малый рост, у нее рано сформировалась ладная фигурка с соблазнительными округлостями. Были ли ухаживания Мэнокса действительно непритворным увлечением своей ученицей или же он, ничтожный музыкантишка, преследовал свои далеко идущие цели – теперь этого никто сказать не может. Судя по всему, это были эротические игры молодых людей, но, похоже на то, Кэтрин не решилась переступить границу, хотя подруги уверяли ее, что ничего опасного в этом нет. Как-то герцогиня застала обнимавшуюся парочку в укромном уголке замка и задала обоим хорошую головомойку. После этого Мэнокс несколько поумерил свой пыл, а Кэтрин вскоре нашла новый предмет для обожания.
Фрэнсис Дерем (1513–1541), отпрыск довольно знатного рода, но не королевского, как Говарды, произвел сильное впечатление на Кэтрин с первых же дней своего появления в замке. Он состоял в свите герцога Норфолка, а затем служил секретарем вдовой герцогини. Фрэнсис сразу пошел в решительное наступление, и Кэтрин не особо сопротивлялась. Молодой человек пообещал позаботиться о том, чтобы их связь не имела нежелательных последствий. Они вступили в близкие отношения и даже иногда называли друг друга «муж» и «жена». И он, и Кэтрин впоследствии подтверждали, что Фрэнсис несколько раз делал ей предложение, но девушка гордо отвечала:
– Говарды не выходят замуж за Деремов.
Некоторые историки полагают, что, имея хорошее представлениях о могуществе герцога Норфолка, Дерем задумал сделать карьеру, женившись на его племяннице. Здесь необходимо упомянуть об одной английской традиции того времени: если молодой человек и девушка давали друг другу брачный обет и затем вступали в половую связь, по церковному канону это приравнивалось к браку. Близкие отношения между Кэтрин и Фрэнсисом продолжались около двух лет.
