– Нет. Ничего не оставила и ничего не сказала.
– Она рассчиталась полностью, Кэрри? Кэрри усмехнулась. Мысль, что кто-то сможет
провести мадам Миллард и покинуть ее апартаменты, не оплатив счет, позабавила ее.
– Она заплатила.
– Сколько?
– Два доллара.
Я сделал медленный и глубокий вдох. Ловко же меня провели с этой комедией вокруг полдоллара взаймы! Должно быть, у нее были деньги, когда она говорила: «Я подыхаю с голоду!» Ловко!
Я подошел к двери своей комнаты, вынул из кармана ключ, вставил в замок и хотел открыть. Ключ не поворачивался. Нажал – и дверь распахнулась. Она не была заперта! Но я помню, что закрыл ее на замок, когда отправился к Вилли. А сейчас она открыта…
Предчувствие беды охватило меня. Я бросился к столу, где держал свои деньги. Ящик тоже был отперт. И тридцать долларов – мой недельный заработок – исчезли.
2.
Следующая неделя была голодной. Раза два в день, правда, меня кормил Расти, но на сигареты не давал. Мадам Миллард любезно согласилась оставить комнату за мной в долг, тем более что я пообещал заплатить на следующей неделе несколько больше обычного. Кое-как я прожил эти семь дней, не переставая думать о Риме. Я успокаивал себя мыслью, что, если найду ее, она запомнит меня надолго. Одно огорчало – мечты о бизнесе импресарио рухнули. Но недели через две я забыл об этом, погрузившись в монотонность моей никчемной жизни.
Однажды, приблизительно месяц спустя, Расти попросил меня съездить в Голливуд и забрать неоновую вывеску, которую он заказал для своего заведения. Он дал мне свою машину и пару долларов за услуги.
Лучшего занятия у меня не было, и я охотно согласился. Забрав стекляшки и погрузив их на заднее сиденье видавшего вида «олдсмобиля», я решил прокатиться по территории киностудии.
Риму я увидел на улице, у входа в студию Парамаунт: она спорила с вахтером, видимо, не пропускавшим ее. Я сразу же узнал эту серебряную головку. На ней были черные в обтяжку джинсы, красная рубашка и красные балетные туфельки. Выглядела она неухоженно, неряшливо.
Я поставил машину на свободное место между «бьюиком» и «кадиллаком» и направился к ней. В этот момент вахтер захлопнул дверь, Рима повернулась и оказалась лицом к лицу со мной, но меня не заметила, настоль ко была поглощена своими мыслями.
Вдруг до нее дошло, она резко остановилась и уставилась на меня. Узнав, покраснела и попыталась бежать. В панике оглянулась по сторонам – бежать некуда. Тогда она попыталась оттолкнуть меня.
– Привет, – сказал я. – А я тебя как раз ищу.
– Привет.
Я сделал шаг вперед, чтобы успеть схватить ее, если она снова вздумает бежать.
– Ты должна мне тридцать долларов, – сказал я и улыбнулся.
– Это что… шутка? – Ее холодные голубые глаза бегали по сторонам. – Так много? За что?
– Тридцать долларов, которые ты у меня украла, – уточнил я. – Давай, гони, детка. Не то отправимся в полицейский участок, там разберутся.
– Я у тебя ничего не брала. Только полдоллара в долг.
Я крепко сжал ее тонкую руку чуть повыше локтя.
– Пошли. И не устраивай сцен. Я намного сильнее тебя. Идем в участок, там разберутся, кто лжет.
Она сделала слабую попытку освободиться. Но мои пальцы крепче сдавили ее руку, она смогла лишь дернуть плечом. Я потащил ее к «олдсмобилю». Открыв дверцу машины, втолкнул ее внутрь и сел рядом.
Когда я нажал на стартер, она с ноткой интереса в голосе спросила:
– Это твоя?
– Нет, детка, одолжил. Я тяну локш. Но больше не намерен, потому что получу от тебя свои денежки. Надеюсь, у тебя все в порядке с тех пор, как ты убежала?
