Что мое, что твое - страница 30

– Теперь ждем, – сказал он.

Джейд кивнула. Она боялась смотреть, как проявятся или не проявятся две полоски. Она уставилась на доктора. Когда-то он был красивым молодым человеком, пока не поседел и вокруг рта не появились морщинки. Почему-то она знала, что может ему доверять, хотя они общались только во время ночных смен. Почему-то она была уверена, что он не раскроет ее тайну.

– Откуда вы, доктор Энрикес?

– Из Майами, – сказал он, а потом оговорился: – В смысле первоначально? Из Перу. Мои родители оба были врачами. Они отправили меня сюда учиться.

Он не сказал, что они были богаты, но Джейд и сама догадалась. Он кивнул, как будто прочел ее мысли.

– Я не заслужил такой удачи в жизни. Медицина меня одному научила: жизнь несправедлива. Природа несправедлива, а из-за нас все только хуже.

– Долго еще?

– Пару минут.

– Вы женаты?

– Жена ушла от меня во время учебы. Ей не нравилась Северная Каролина, а меня никогда не было дома. Когда она ушла, у меня больше не было причин не остаться. Мне тут нравится.

– Тут неплохо.

– Если честно, без семьи не так плохо, учитывая обстоятельства. Когда постоянно кого-то подводишь просто потому, что делаешь свое дело, это тяжело.

Он постучал пальцами по столу.

– Понимаю, о чем вы, – сказала Джейд.

Когда родился Джи, Джейд не могла перестать плакать. Она даже взглянуть на него не могла: слишком много крови. До рождения он казался ей чем-то теоретическим. Сначала он был бластомой, и она следила, как развиваются его клетки. В колледже она хотела заниматься молекулярной биологией, и беременность превратилась в своего рода научный эксперимент в ее собственном теле, который она не контролировала. А потом ей вручили какую-то визжащую багровую штуку. Он пах больницей, чем-то едким, и она хотела, чтобы его унесли.

У нее никогда не было ребенка от человека, которого она любила. Может, тут все было бы иначе.

– Мне жаль, Джейд, – сказал доктор Энрикес.

Она подошла к столу и посмотрела на полоску. Одна розовая полоска – контрольная. Не беременна. Ноги у нее подкосились, и она осела на пол. Доктор Энрикес подошел и взял ее за плечи.

– Мне так жаль, – сказал он опять.

Она не могла ему объяснить, что ноги подкосились от облегчения. Лучше так. Это благословение. Когда она была совсем девочкой, она выбрала Джи, потому что не знала другого выхода. Теперь она сделала бы другой выбор.

Сам собой ее голос сказал:

– Рэй…

Она ждала, что он заговорит, вернется. Простит ее.

– Рэй, – повторила она. Она ничего не услышала в ответ и вообразила его голос сама. “Как мало у нас будет времени”. Нет, фантазией не утешишься. Да и разве он пришел бы к ней теперь? Она эгоистка, и она это знала. Так ужасно сделать выбор в пользу своей жизни, захотеть ее жить.

Пидмонт, Северная Каролина

Лэйси-Мэй лежала на животе, прикрыв лицо руками, и делала вид, что еще спит. На секунду открыла глаза посмотреть на время. Тридцать четыре минуты до приезда автобуса Робби. В ушах гудело. Он все ближе.

Стукнула передняя дверь, и она услышала приближающиеся тяжелые шаги Хэнка. Она глубоко вздохнула, как будто крепко спит. Вот он уже встал рядом на коленки и шепчет ей ласковые слова на ухо. Они все еще были на этом этапе, даже спустя год: они будили друг друга поцелуями, приносили друг другу воду в постель, при любом случае мурчали “милый” и “сладкая”. Они все еще пытались сделать вид, что все по-настоящему, и не спешили поймать друг друга на лжи.