Но действительно ли он готов?
Просто позвони ему.
Я набираю его номер и жду. Один гудок – и раздается щелчок, означающий, что Руперт ответил. Как всегда.
– Руперт? – зову я, не позволив ему даже поздороваться.
– Наоми? Что случилось? – спрашивает он. – У тебя странный голос.
– Ты мог бы приехать сюда, пожалуйста? – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно, но он дрожит – хлипкая шлюпка на бурных водах.
– Где ты? Что случилось?
– Ты мне нужен. Мне нужно… мне нужна твоя помощь.
– Наоми, скажи, что случилось.
Я прикусываю губу – сильно. Морщась, вытираю рот тыльной стороной ладони. Кровь.
Если кто-то и поймет, – если кто-то и поможет, – то это Руперт. Добрый, милый, ужасающе преданный Руперт.
– Фрейя…
Нельзя говорить ему правду.
Да, нельзя. Если я скажу ему это, то мне придется рассказать ему все. Обнажить перед ним душу, представить свое прошлое на его суд. А Руперт ничего не знает. Ничего о разлуке. Или о том, что было до нее.
И каким тогда надо быть монстром, чтобы захотеть мне помочь? Руперт любит меня, я знаю, что любит. Но он не монстр. Я закрываю глаза.
– Фрейя пропала. Я нигде не могу ее найти.
– Что?!
Я прикусываю губу сильнее и ощущаю жжение во внутреннем уголке, когда нежная кожа рвется, как тонкая бумага.
Вот дерьмо.
Руперт опередит всех – он живет совсем рядом. Он будет здесь через десять минут.
– Руперт, я…
– Я приеду, как только смогу, хорошо? Обратная дорога займет у меня примерно два часа.
– Два часа?!
– Я в Бристоле, помнишь? Поехал навестить сестру.
Я едва сдерживаю прерывистый вздох облегчения.
Бристоль. Ну конечно. Когда я сказала Руперту, что не готова познакомить его с Фрейей, что не хочу, чтобы он был в доме во время ее визита, – он решил поехать в Бристоль, чтобы повидаться с сестрой. Она уже несколько месяцев звала его в гости.
– Ладно. Что ж, приезжай как можно быстрее, пожалуйста, – говорю я.
– Обязательно. Уже выезжаю, – отвечает он. Я слышу, как он ходит по дому, как шуршат вещи, когда их торопливо запихивают в сумку.
– И будь осторожен за рулем.
– Обязательно. Люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю.
Нажимаю на кнопку, завершив разговор. Осталось сделать только один звонок…
Касаюсь экрана телефона, и он загорается, по-прежнему открытый на клавиатуре для набора номера. Кладу палец на нижнюю правую цифру.
Не делай этого, Наоми.
Я нажимаю на 9…
Ты будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
9…
Ты никогда не простишь себя.
9.
Идет набор номера, три длинных гудка и…
– Экстренные службы – какая помощь вам требуется?
Повесь трубку.
– Соедините меня с полицией, пожалуйста, моя дочь пропала.
Положив трубку, я ощущаю, как ложь берет верх надо мной. Она распространяется внутри, как инфекция, уничтожая любые остатки того, что могло быть правдой.
– Полиция скоро приедет, – шепчу я, опускаясь на колени рядом с Фрейей. – Я не могу позволить им забрать тебя… Мне придется перенести тебя в другое место. Мне так жаль.
Я глажу дочь по волосам, мои слезы капают ей на лицо, и когда они оседают на ее коже, кажется, будто она тоже плачет. Я держу ее руку в своих ладонях. У нее всегда были теплые маленькие ручки. И пухленькие, когда Фрейя была младенцем. Теперь они стали холодными. Тепло жизни полностью улетучилось из ее тела.
Восемь тридцать пять.
Нужно поторопиться.
– Мне так жаль, – повторяю я шепотом, и мое дыхание касается ее щеки. – Мне очень, очень жаль. Мне просто нужно, чтобы ты осталась со мной. Хотя бы еще немного. Я никому не позволю забрать тебя… я перенесу тебя в безопасное место.
