А расползусь мурашками такими, – увидится узор, а цветные я, плотно сбитые и правильно размазанные по холсту – и вы уже стоите не просто перед картиной, а перед национальным достоянием!
Так ведь меня, – точку, в разных других случаях называют также ещё и пикселем, т. е. я остаюсь той же точкой, но несколько другой природы. И тогда я становлюсь фото, кино, телевидением, голограммой, базой данных, от которых зависит вся и все! Так что по совокупности получается, что я не больше, не меньше – отражение человеческого интеллекта! Понимаете, да?
А казалось бы, ну, что я? Точка, всего-то точка…
Другой вариант – родись я математической точкой. Кто знает, принадлежала бы кривой, прямой или пространству, но, в любом случае, была бы подчинённой определённой формуле, которая будет ставить меня на место в полном её соответствии, и не спрашивая моего мнения. В смысл её мне не проникнуть, и замысел её для меня непостижим. Как и то, что волей её я могу оказаться полным нулём, помещённым в начало координат или заброшенным в бесконечность – это куда? И что меня там ждёт?
Так что ждёт меня в том самом начале координат? Вот уж место, которое мне действительно не нравится. Там, мне кажется, ты совсем уж никто и ничто и окружен такими же, близкими к нулю, точками. Помеченной и заклеймённой этим местом, тебе действительно грозит превратиться в абсолютный ноль, а те, что поблизости в сумятице толчеи попытаются оказаться на как можно более приличном от меня расстоянии. Чем дальше от меня, они, уже сильно отличные от нуля, начнут приобретать, по их мнению, всё большее значение и вес…
С другой стороны, с начала координат всё и начинается. Хорошо бы, конечно, представить себя первопроходцем. Я иду первая и прокладываю дорогу остальным точкам. И снова опасения в несуществующей моей голове, я снова боюсь: на этот раз того, что не раз и не два мне захочется остановиться и даже сойти с него, с этого пути. Потому что не забыла я, как – помните – возопили сыны Израиля по пути из Египта в Землю обетованную, когда Моисей (Моше) исчез на горе Синай и долго не появлялся пред лицом их. Помните, как они кричали Аарону: «Сделай нам божества, которые пойдут перед нами. А этот человек, Моше, который вывел нас из земли Египетской, – мы не знаем, что с ним!» (Тора, 32-я глава книги Шмот). Так что в неведении будущего, мне, пожалуй, расхотелось идти впереди. Пусть это сделает за меня кто-то другой!
Потому что мне страшно, потому что и я не знаю, как поведут себя те, которые за мной, что они мне будут кричать.
А если не я впереди? Теперь что(?) – я, в свою очередь, буду кричать идущим впереди: – Эй, вы, не туда идёте! – хотя где-то внутри вполне понимаю, что все мы далеко не всегда идём туда, куда хотим, а лишь, куда нас направила формула, завитушки которой вычерчены чьей-то затейливой рукой, и никто даже не думает спросить нашего мнения. Так что ты либо начинаешь путь и ведешь за собой других, либо, посаженная на цепь случая, будешь вечно прикована законом к единственно тебе положенному месту…
Но я твердо знаю, что из любого места, где я временно окажусь, стремительно будут уноситься порождённые мной, другие точки. Моя граница, которой, в принципе, нет – она умозрительная, служит им отправной позицией, стартовой площадкой, уносящей их вдаль. Повиснув в непонятных и страшных высотах своих координат, они будут наблюдать, как последние тонкими пронзительными стрелами уносятся в бесконечность, постепенно растворяясь в ней.
