Но что-то же случилось с этим Вачиравитом. Ладно Саинкаеу могли наплести своим союзникам небеса знают что, но совсем другое — живой человек, переживший что-то ужасное и не оправившийся от этого. Не сами же они его замучили? Конечно, Ниран говорит о нём с чужих слов, так что, может, он притворяется? Или, может, его постигла кара за то, что Саинкаеу убили амардавику? Вот это более вероятно, всё же нарушение вселенского закона влечёт за собой последствия, пусть и не всегда они падают на самого нарушителя.
— Вы... так глубоко сопереживаете людям, — мягко сказал Джароэнчай.
Я встряхнулась. Ладно, вопрос о похищении оставим на потом. Я этого Вачиравита вроде как убивать собралась вместе со всем его кланом, так что мне за дело, как у него там сложилась судьба? Я отогнала противно засосавшее под ложечкой чувство, что казнить, не разобравшись, порочно. Сейчас разбираться надо с насущным.
— Я похожа на какую-то девушку, которую видел этот Вачиравит, — вспомнила я, с чего мы соскочили. — Можно ещё раз и поподробнее?
— Нет-нет, он её не видел, — улыбнулся Джароэнчай, охотно возвращаясь к теме. — Только портрет. Так что он не знает, какого она роста. И, конечно, Кессари́н далеко не так могущественна, как вы, хотя она изрядно одарена от природы. Но, насколько я знаю, махарьяты могут скрывать часть своей силы?
Я кивнула. По цвету кожи можно судить, сколько махары в человеке — в том смысле, что если махары мало, потемнеть по желанию невозможно. Но вот если её много, то можно скрыть часть, и тогда кожа светлеет, хотя удерживать её в таком состоянии долго не очень приятно. Но мне же долго и не понадобится?
— А какое отношение прати́ Кессарин имеет к Саинкаеу?
Праат Ниран горестно вздохнул.
— Она сговорена замуж за Вачиравита. И свадьба послезавтра!
— Так, погодите, — я потёрла виски. — Вачиравит — это тот ущербный, которого якобы похитила амардавика, правильно? А Кессарин — ваша возлюбленная? И что же, сын канана соседнего города — недостойный соперник какому-то ушибленному махарьяту?
Ниран снова вздохнул, и в этом вздохе я услышала отголоски споров до хрипоты, угроз, проклятий и безнадёжного принятия. Я даже начала понимать, чем он мог запасть в душу этой Кессарин. Кананы по определению люди воинского сословия, и им обычно чужды манерность и романтичность, а потому некоторым девам нравятся именно такие, сочетающие в себе власть над людьми с бессилием перед возлюбленной. Интересно, Ниран в самом деле неженка, избалованный чересчур заботливым отцом, или хорошо притворяется, зная, как это действует на женщин?
— Дело в том, что отец Кессарин — канан этого города, праат Адульядеж. И у него в жизни есть одна цель: заключить наиболее выгодный договор с Саинкаеу. Прежний глава клана не отвечал на его предложения взаимностью, но несколько лет назад он погиб на охоте, и Адульядеж прямо со дня похорон принялся обхаживать нового главу. Понимаете, ему настолько нужно сварить это зелье, что он бросит в котёл весь город, не только родную дочь! А глава клана... Он молод и подвержен внушению. К тому же он очень беспокоится за своего брата. Он надеется, что достойная жена, одарённая большой силой, станет для Вачиравита исцелением.
Я поджала губы. Ни для кого не секрет, что супруги, предаваясь своим супружеским радостям, обмениваются махарой и укрепляют тело и дух друг друга. Но это может работать, только если между ними есть влечение. Заставить женщину, влюблённую в другого, кому-то что-то укрепить совершенно невозможно. Да и Вачиравит, если ему правда так плохо, как рассказал мне Ниран, вряд ли готов отдаться какой-то девице и обмениваться с ней махарой на брачном ложе. Но, конечно, я могла понять молодого главу, который готов испробовать всё, чтобы помочь младшему брату. Если бы мой младший брат ходил с тленом в глазах и бросался на демонов, забыв об осторожности, я бы тоже хваталась за соломинки. Вот только понимать главу Саинкаеу в мои планы вовсе не входило. Сосредоточься, Ицара, это ведь враг!
