Сидеть было неудобно, а ерзать, наверное, неприлично. Этот ушастый гад, словно издеваясь, брал тонкими изящными пальцами пианиста по одной бумажке, внимательно ее читал и отправлял в соседнюю стопочку уже просмотренных.
Свете ничего не оставалось, как просто изучать кабинет, обстановку и самого хозяина кабинета.
В отличие от секретариата, больше похожего на будуар, здесь сразу было понятно, что помещение деловое и рабочее. Ничего лишнего, ни картиночки, ни цветочка, даже шторы на окнах были идеально гладкие, задернутые и какого-то средне-серого безликого оттенка. И стены были серыми, только темнее. Шкафы, полки и письменный стол Мафуки были черными, отчего белизна бумаги бланков смотрелась на столешнице особенно ярко.
А еще серым был и сам хозяин кабинета. Светло-серая кожа, серо-русые волосы — казалось, дроу припорошило пеплом или мелкой угольной пылью. Только глаза были яркие, льдисто-голубые и жутковатые, поскольку совершенно не отражали эмоций.
— Значит, попаданка? — с прохладной ленцой негромко бросил этот тип, когда последний бланк был переложен. — Занятный договорчик и еще более занятные поступки.
В голосе слышались нотки иронии, но взгляд, как у кобры, просто примораживал Светлану к стулу.
— Что за вами уже числится, милая дама, давайте посмотрим. — На этом обращении он чуть поморщился, глядя на посетительницу, и продолжил, вытащив из стола тоненькую папку. — Появление на территории академии с рабочим контрактом и опоздание с регистрацией практически на сутки!
Пытавшуюся оправдаться Светлану Львовну он заставил замолчать, просто щелкнув пальцами, отчего бедная женщина, пару раз хлопнув губами как рыба, чуть не расплакалась.
«Выгляжу как дура, ведут себя со мной как с преступницей, да еще и магией затыкают! — разозлилась она про себя. — А хваленый контракт никак не защищает!»
Дроу меж тем продолжал перечислять Светины «достижения»:
— Внедрилась к так называемым изгоям, внушая им надежду на обучение, приворожила неизвестными веществами из своего мира. Декан СМЕШа говорил, что взрывала продукты, потом заставляя всех есть. — В голосе противного ушастого мужика явно читалась насмешка. — Заключила с вышеназванным деканом пари, самонадеянно заявляя, что «изгои» могут победить талантливейших поступивших, да еще и на всех факультетах разом. Вмешалась в работу кухни, чтобы отправить в дом «изгоев» неприготовленную еду и еще какую-то смесь, собираясь использовать ее в непонятных целях. И как апофеоз всему — заявилась ко мне с бланками на приличную сумму. Что вы от меня-то хотели? Чтобы я помог вам ограбить нашего лепрекона? Интересно, за какой процент?
Светлана Львовна сидела злющая и красная как рак. В дурацкой пелеринке было жарко, а от бреда, который нес этот безопасник, уши в трубочку сворачивались. Хотелось огреть паразита промеж его лопухов чем-то тяжелым.
— А сейчас вы злитесь и с удовольствием чем-нибудь в меня бы кинули, — не меняя тона, спокойно договорил серый тип, убрал папку и развернул бланки веером. — Что же вы планируете делать с деньгами, мадам Райская, и зачем вам кастрюля мерзкой бурды из кухни?
Дроу встал из-за стола и подошел совсем близко. Наклонился так, что Света отшатнулась, вжавшись в спинку стула, и доверительно прошептал:
— Когда я чего-то не понимаю, я вывожу собеседника из себя, и он начинает вести себя так, что мотивы хоть одного поступка всплывают на поверхность! Но вы совершенно непонятны. Через вашу злость я вижу только жалость и желание помочь, но деньги не помогут им поступить, так же как и кухонные помои!
